«принцессой». Вот насчёт «сраной», я бы поспорила. Никогда не тащилась от собственной неотразимости, но в курсе, что мужики по мне слюни роняют.

– А если серьёзно?

– Серьёзно.

– Не похожа ты на тёлку по вызову, – снова окинул меня внимательным, хоть и равнодушным взглядом. Странный он какой-то. Обычно особи противоположного пола на меня с похотью в горящих глазёнках взирают, а этот так глядит, будто в уме подсчитывает, сколько могут стоить мои органы. Жуткий.

– А что, других вариантов в твоей головушке, не изуродованной интеллектом, не нашлось? – ответила хамством на хамство.

– Тогда что там делала?

Вот же пристал.

– Деловая встреча у меня там проходила. Ещё вопросы?

– Сколько лет?

– Много, – настроение всё активней опускалось к нулевой отметке, и мне захотелось выйти из его машины. Прямо на ходу.

– Тридцать? – и снова это хамло сразило меня наповал.

– Двадцать семь, – ответила зачем-то. Кому и что я пыталась доказать в этот момент – не понятно. Наверное, его догадка, что мне уже есть тридцать задела женское самолюбие.

– Муж есть?

Ничего себе вопросики.

– А у тебя жена есть? – приподняла я бровь, как бы намекая, что в свои трусы я его не приглашала. А он задавал такие вопросы, словно уже туда залез.

– У меня нет жены. Так что с мужем?

– А ты с какой целью интересуешься? – начала заводиться. Хорошо, что додумалась сесть на заднее сидение.

– Понравилась, хочу на свидание пригласить, – ответил он ровно.

– Сраная принцесса, пожалуй, откажется, – не удержалась от смешка. Тоже мне…

– Адрес говори, – и на мой недоумённый взгляд, добавил: – Довезу куда тебе надо.

– Эээ… Ты же услышал, что я ни на какие свидания не соглашалась?

– Да я вроде не глухой, – пожал он плечами. Нет, всё-таки мужик с припездью. Что ж, так даже лучше.

– Ну тогда спасибо, что довёз. Вон там останови, у торгового центра.

Он взглянул на мои ноги, обтянутые чулками и строгой юбкой.

– Может до дома сразу? На улице холодно.

Я про себя усмехнулась. Хитрожопый джигит.

– Я тут с мужем встречаюсь.

Он кивнул, а я с облегчением выдохнула. Нет, мужик явно левый. Был бы послан отцом, я бы его уже раскусила.

Дождалась, пока он притормозит у обочины, открыла дверь.

– Спасибо за помощь.

– Не за что. На вот, ты обронила в клубе, – протянул вдруг мне мой телефон, я автоматически его взяла.

– Не поняла… Он у тебя был всё это время?

Мужик усмехнулся, пожал плечами.

– Забыл.

Ах ты ж жучара…

– Это ты у меня его дёрнул, да? – прищурилась, подавшись вперёд и забыв о безопасности.

– Ты идёшь к мужу или ко мне поедем? – спросил, выразительно глядя на меня в зеркало.

– Пошёл ты, придурок! – придя в себя, выскочила из джипа. – Кретин! – хлопнула дверью так, что едва не посыпалось стекло. – Нет, ну нормально, а? – задала вопрос уже себе, потому что машина тут же сорвалась с места, обдавая меня выхлопными газами. – Неадекват какой-то.

Матерясь про себя, дошла до подъезда, открыла дверь. Там меня встретила соседка с пятого этажа со своей мерзкой, вечно тявкающей, лысой собачонкой в пуховичке. Шавка едва не цапнула меня за ногу, а я отскочила в сторону.

– Осторожнее, девушка! Смотрите куда идёте! – рявкнула на меня бабка, будто это я на её чокнутого пса налетела, а не он на меня.

Плотно сжав губы, чтобы не послать собачницу куда подальше, отошла с дороги, пропуская их на улицу. Скорее домой, принять горячую ванну и уснуть. Какой-то дико странный сегодня день.

Уже на подходе к своей квартире услышала истошный, женский вопль, а затем и детский.

– Чтоб тебя, – устало привалилась к стене, дав себе секунду, чтобы собраться с силами, а потом толкнула соседскую дверь, распахивая её настежь. А там, как обычно, картина маслом: лежащая на полу в позе эмбриона Светка, рядом забился в уголок семилетний Сашка, а над ними гроза лавочек для алкашей и ужас пустой тары из-под пива, король, сука, кухонного ринга – Василий. Ублюдочная мразь, избивающая своих жену и сына, как только закладывает за воротник. А закладывает эта сучара с завидной регулярностью, то бишь, ежедневно.

Светка уже вся синяя (причём непонятно, это старые синяки или уже новые), тихо скулит, пытается прикрыть своим тщедушным, поломанным телом Сашку.

– Шлюха ебаная! Я те ща покажу, как мужиков домой водить! Только муж за порог, она ноги раздвигать! Ах ты ж, блядюга!

– Папа, не бей! Это я дядю Толю просил, чтобы он нам трубу починил! – маленький паренек пытается защитить свою несчастную мать, и у меня сердце от жалости кровоточить начинает.

Мой отец никогда не был лучшим папой и мужем. До того, как маму убили любил шумно погулять, поднять весь город на уши. И частенько я видела его пьяным. Но никогда он не поднимал руку на нас. Он в принципе не терпит насилия, направленного на женщин и детей. Я выросла в абсолютном убеждении, что девочек бить нельзя, а потому, когда съехала из отцовского дома и впервые встретила быдло Васю, была в полном охренении от того, что такие ублюдки существуют в наше время. Впрочем, мудак Вася с моим заселением в этот дом тоже был вынужден осознать, что за избиение жены и сына полагается наказание. Иногда он расплачивался за это кровью.

Вот как сейчас.

Схватив вовремя попавшую под руку швабру, которой Светка, видимо, чуть ранее мыла полы, я сорвала с неё дырявую, грязную тряпку и с размаху оприходовала мудилу Васю по хребтине. Тот взвыл благим матом и улетел к стене, где швабра догнала его уже во второй раз.

Я била эту тварь жестоко, наотмашь. Так, чтобы побольнее, чтобы корчился, мразь, как уж на сковородке. Раз в седьмой или даже в десятый угодила ублюдку по затылку и тот завалился на пол ничком, что-то напоследок проскулив.

Присела и, преодолевая брезгливость, тронула пальцами его за запястье. Пульс есть. Да и голова в порядке, только кожу на затылке рассекла. Отшвырнула швабру, протянула руку Светке.

Та поднялась, вытирая рукавом разбитую бровь. Обняла подбежавшего к ней пацана. Сашка шмыгнул носом, всхлипнул.

– Спасибо, Лер. Но не надо было так сильно. Ему ж больно…

Да, это у нас классика. Сначала воет на весь подъезд, о помощи просит, а как полиция Ваську заберёт или отметелит кто, так сразу жалость в ней просыпается. Дура, она и есть дура.

– Да пошла ты, Свет, – вздохнула я, вопреки своей традиции увещевать эту идиотку, что такой мужик ей не нужен. – Ему больно, а твоему сыну нет? Ещё раз услышу