станции был пристыкован малый пилотируемый грузовик, наполовину заполненный готовыми к отправке контейнерами.

Оторвать Бабура от фильма оказалось непросто, но Подлипкин был настойчив. Когда главный весельчак экипажа узнал, чего от него хотят, улыбка впервые исчезла со смуглого лица:

– Сева, пусть это не твоя печаль.

– Не моя? У вас есть корабль, на котором я еще пять дней назад мог улететь! Я же просил, я денег предлагал!

– Нам никак гонять пустой корабль сюда-туда. От нас ждут результаты. Результаты можем через месяц. Полетишь с ними.

– Бабур, – Подлипкин старался говорить спокойно, – это просто вопрос денег! У меня их много. Очень много! Не хотите, чтоб сюда прилетали за мной и узнали то, чего не надо знать – отправьте меня сами. Конфиденциальность гарантирую.

Бабур молча и холодно смотрел поверх головы Подлипкина. Потом вздохнул:

– Я думал, тебе у нас нравится.

– У вас классно, но мне надо домой. Сколько стоит пустой рейс?

– Десять миллионов. Юаней.

Подлипкин присвистнул. Потом пересчитал в уме на рубли и присвистнул во второй раз.

– Хорошо, – наконец выдохнул он. – Готовьте.

– Сначала деньги.

– Но мне надо связаться с банком и дать распоряжение. А для этого нужно починить проводку, и чтобы пока я её чиню, мусор снова не срубил антенну!

Бабур пожал плечами, развернулся и уплыл досматривать кино. Подлипкин разжал кулаки. Злиться было непродуктивно. Но когда после часа возни с клубком проводов он по-прежнему оставался в том же положении, злость накатила битумной волной. Решение проблемы пришло внезапно и поначалу Подлипкин сам себя обругал. А потом, вежливо улыбаясь за общим ужином, продумал всё до мелочей.

Как вручную отстыковать грузовой корабль, он помнил с института. Главное – включить режим «пассажирская перевозка», чтобы умная техника не забыла про кислород.

Подлипкин извинился перед Бабуром, пообещал больше не доставлять хлопот и даже просмотрел с командой вечером еще один кинофильм, искренне смеясь над похождениями какого-то мумбайского проныры.

А ночью аккуратно вынул контейнеры из грузовика, заставив ими проход так, чтобы в случае тревоги до него быстро не добрались. На верхний контейнер он прикрепил расписку, составленную по всем правилам международного банковского дела. Компания «Космосконнект» в лице своего учредителя и генерального директора обязалась выплатить десять миллионов юаней в пересчете на любую валюту мира за аренду малого грузового корабля серии МПГК-021Е, принадлежащего орбитальной станции «Сваргия Гхар».

Конечно, его диверсию обнаружили. Но слишком поздно, транспортник уже отстыковался.

– Простите! Я всё оплачу, с процентами! – крикнул Подлипкин удаляющейся станции, будто его кто-то мог услышать.

Баллистического спуска он не боялся. Надо просто вколоть себе антиперегрузочный стимулятор из вшитой в скафандр аптечки. И надеяться, что мусор не помешает.

Мусор помешал. Уже через пять минут после отстыковки Подлипкина дважды тряхнуло так сильно, что он истерично пожалел о побеге. Первоначальная траектория спуска была окончательно и бесповоротно изменена. И где теперь он приземлится, или приводнится, знает лишь физика, астрономия, география и, возможно, какое-то индийское божество.

**

В богов Всеволод Подлипкин не верил, но пока модуль не ткнулся мягко в землю, шепотом клятвенно обещал себе, людям, звёздам, планетам и даже старому креслу, в котором сидел, что пересмотрит бюджет компании и выделит денег на очистку орбиты.

Датчики показали нормальные температурные условия и люк отъехал в сторону, впуская в кабину морозный утренний воздух дикой степи. Неделя без гравитации – вроде бы и немного, но он предпочёл остаться на четвереньках, когда выбрался наружу. Вокруг не было ничего. Вообще ничего. Закопчённый модуль смотрелся опрокинутым казаном на бескрайнем столе, покрытом скатертью пожухлой травы. Парашют валялся в отдалении, как яркая смятая салфетка.

Подлипкин упал на спину, раскинул руки и лежал, глядя в светлеющее небо, пока морозец не начал щипать лицо и ладони. Пора было выбираться туда, где есть электричество, горячий душ и алкоголь. Он сел, ещё раз огляделся и радость встречи с родной планетой растаяла. На Земле стараниями природозащитников ещё остались нетронутые уголки, и он точно находился в одном из них. Но в какой конкретной стране остывает сейчас его посадочный модуль, Подлипкин не имел ни малейшего представления.

Холод прокрался под комбинезон и пришлось укутаться в серебристое термоодеяло – единственную тёплую вещь, что нашлась в модуле. Подлипкин прихватил фляжку с остатками воды, ужасные пряные крекеры – подарок Майры, и пошёл наобум туда, куда показывала его укорачивающаяся тень.

Когда именно на горизонте возник крошечный верблюд, Подлипкин не понял. Он просто иногда оборачивался и в один из моментов увидел, что в степи есть жизнь. Через минуту стало ясно, что зверь тут не сам по себе. Ребенок или очень маленький человек вёл его к брошенному модулю. Подлипкин заорал не своим голосом и что было духу рванул обратно. Крошечная фигурка заметалась, заставила верблюда лечь, вскарабкалась на него и погнала прочь. Долго бежать Подлипкин не смог, но постарался запомнить, куда направлялся верблюд. Рано или поздно он выйдет к людям.

Люди сами вышли к Подлипкину. Вернее, подъехали на допотопном внедорожнике, который даже для свалки был слишком стар. Маленький высушенный жизнью и степью старик, а с ним мальчишка, наверняка, тот самый, что приходил с верблюдом. Смуглые и скуластые, то ли буряты, то ли казахи, то ли вообще перуанцы. Одеты современно, номеров на машине нет, поди разбери.

Подлипкин радостно замахал. Старик степенно подошёл, а пацан из-за его спины выдал, скорчившись от напряжения мысли:

– Хэллоу! Вэра ю фром?

– Айм фром Раша, – поддержал светскую беседу Подлипкин и улыбнулся так широко, как только смог.

Мальчишка что-то быстро буркнул деду и тот радостно осклабился, протянул цепкую ладонь:

– Здравствуйте! Добро пожаловать!

Подлипкин чуть не подпрыгнул, долго тряс дедову руку и весело ответил:

– А я-то думал, что промахнулся.

– Немножко. Это Монголия. Хорошо ли долетели? – осведомился дед.

– Ну… долетел, и хорошо, – хохотнул Подлипкин, довольный каламбуром, и подмигнул пацану.

Когда выяснилось, что никто не прилетит за Подлипкиным, его незамедлительно позвали в гости и пообещали найти возможность зарядить телефон. По пути дед, перекрикивая тарахтение внедорожника, рассказал, что зовут его Бахыт и он смотритель последнего в Евразии биосферного заповедника «Их Тал», что переводится как «Великая Степь». Русскому его выучил отец, когда-то работавший в России, а вот современные дети ходят с гаджетами-переводчиками, и если остаются без электронного помощника, то двух слов связать не могут. Подлипкин кивал и соглашался, а у самого голова кружилась от счастья и слипались глаза. Он чуть не уснул в дороге, а когда увидел юрту, подумал, что это всё же сон. Потому что в реальности невозможно представить себе древний войлочный дом