сам Нестор хвастается тем, что он жил среди лапифов, прибыв к ним по приглашению, как гость:

[бросивши Пилос]

Дальнюю Апии землю: меня они вызвали сами.

(Ил. I, 270).

Менелай хвалится подобным же образом, говоря:

Видел я Кипр, посетил финикиян, достигнув Египта,

К черным проник эфиопам, гостил у сидонян, эрембов,

В Ливии был...

(Од. IV, 83)

при этом он добавляет отличительную особенность страны,

... где рогатыми овцы родятся.

Где ежегодно три раза и козы и овцы кидают.

(Од. IV, 86)

И о египетских Фивах Менелай говорит, что

... земля там богатообильная много

Злаков рождает...

(Од. IV, 229)

и

Град, в котором сто врат, а из оных из каждых по двести

Ратных мужей в колесницах на быстрых конях выезжают.

(Ил. IX, 383)

И без сомнения за многоопытность и сведения Гомер называет Геракла

Свершителем подвигов чудных.

(Од. XXI, 26)

И наши слова, сказанные вначале, подтверждаются древним преданием и доводами разума. Но и другое соображение, мне кажется, особенно важно для настоящего моего вывода, именно, что большая часть географии служит нуждам государства, ибо арена деятельности государств — земля и море — местообитание человека. Арена мала, если деятельность незначительна, и велика, если она является важной. Наибольшая арена охватывает всю землю (мы называем ее особым именем «обитаемый мир»), и она поэтому должна быть ареной наиболее важной деятельности.

Далее, величайшие властители — это исключительно люди, которые могут господствовать на суше и на море и объединять народы и города под единой властью и единым политическим управлением. Поэтому ясно, что география как целое имеет прямое отношение к деятельности властителей: ведь она размещает на карте материки и моря — и не только моря в пределах всего обитаемого мира, — но также и вне этих пределов. И размещение, которое дает география, имеет значение для людей, заинтересованных в том, чтобы знать, так ли или иначе расположены страны и моря, известны ли они или еще не исследованы. Ведь государи могут лучше управлять каждой отдельной страной, зная, как она велика, как расположена, в чем отличительные особенности ее климата и почвы. Но так как в разных частях мира правят различные государи, осуществляя свою деятельность и распространяя пределы своих держав из различных центров и отправных пунктов, то они, так же как и географы, не могут в одинаковой степени знать все части света. Но у тех и других часто обнаруживается «большее или меньшее» знание. Ведь даже если бы весь обитаемый мир составлял одну державу, то и тогда едва ли можно было бы одинаково хорошо знать все части этой державы или государства. Но и в таком случае это было бы невозможно; ведь области, более близкие к центру, были бы лучше исследованы. И было бы совершенно правильно давать более подробное описание этих областей, чтобы они стали вполне известны; ведь они находятся ближе и по своему положению могут лучше удовлетворять потребностям государства. Поэтому нет ничего удивительного в том, что особый географ нужен индийцам, другой — эфиопам, третий — грекам и римлянам. Например, почему индийскому географу надо прибавлять такие подробности относительно Беотии, какие приводит Гомер:

Рать от племен, обитавших в Гирии, в камнистой Авлиде

Схен населявших и Скол.

(Ил. II, 496)

Для нас же эти подробности важны; но зато столь же подробное описание Индии не должно нас интересовать. Действительно, соображения полезности не побуждают нас к этому: прежде всего польза является истинным мерилом нашего знакомства с вещами такого рода.

17. Польза географии в малозначительных делах очевидна, например в охоте. Охотник будет более удачлив на охоте, зная особенности и величину лесного пространства. Равным образом только тот, кто знаком с местностью, может успешно устроить лагерь, засаду или быть проводником. Польза географии еще более очевидна в великих предприятиях, поскольку и награды за победы, и расплата за поражения, которые являются результатом знания или невежества, еще более велики. Так, Агамемнон со своим флотом, опустошил Мисию, приняв ее за Троянскую область и с позором вернулся назад. Персы и ливийцы, предположив, что проливы не имеют выходов, не только подверглись великой опасности, но даже оставили памятники своего неразумия; ибо персы соорудили могильный холм на Еврипе близ Халкиды в честь Салганея, которого они умертвили якобы за то, что он изменнически провел их флот от Малийского залива к Еврипу; ливийцы[19] же воздвигли памятники в честь Пелора, казненного ими по той же причине. И Греция была покрыта обломками кораблей во время похода Ксеркса. История эолийских и ионийских колоний дает много примеров подобных несчастий. Но были и счастливые случаи, когда удавалось достичь успеха благодаря знакомству с местностью. Например, говорят, Эфиальт, показав персам горную тропинку в Фермопильских теснинах, отдал в руки персам отряд Леонида и провел варваров внутрь Греции южнее Фермопил. Но, оставив в стороне древность, я считаю, что современный поход римлян против парфян[20] является достаточным подтверждением моих слов, как и поход против германцев и кельтов[21], так как в последнем случае варвары вели партизанскую войну, укрываясь в болотах, в непроходимых лесных чащах и пустынях; и они заставляли незнакомых с местностью римлян считать близкое в действительности отдаленным и держали их в неведении относительно дорог, запасов продовольствия и прочего.

18. Итак, большая часть географии, как мы сказали раньше, имеет отношение к жизни и нуждам правителей; так же и большая часть этического и политического учений имеет отношение к жизни правителей. Доказательством этого служит тот факт, что мы устанавливаем различие в форме правления держав по их верховной власти: одну верховную власть мы называем монархией, или царством, другую — аристократией и третью — демократией. И мы имеем соответствующее число форм государственного правления, которые называем именами их верховных правителей, поскольку от них государства получили основные особенности своей формы правления. В одной стране законом является царская воля, в другой — воля людей высшего звания, в третьей — воля народа. Закон придает тип и форму государственному устройству, поэтому некоторые определяют «справедливость» как «пользу более сильного»[22]. Итак, если политическая философия по большей части имеет дело с правителями и если география служит на пользу этих