Шеффер выслушал мое объяснение и махнул рукой, показывая, что все примерно так и было.

— Слушай, сделай кое-что полезное. — Он повернулся к копу. — Скажи парням из администрации, чтобы поставили свои машины на улице.

Коп отправился выполнять приказ, причем гораздо энергичнее, чем когда шел в нашу сторону.

К нам подошел эксперт-криминалист, отвел Шеффера в сторону, и они о чем-то заговорили. Эксперт показал Шефферу удостоверение личности и визитки, которые они обнаружили в бумажнике погибшей женщины. Тот взял одну из визиток и уставился на нее с хмурым видом.

Он вернулся ко мне необычно притихший и тут же принялся пить свой чай. Его глаза над чашкой от термоса были почти одного цвета с «Ред зингером» — красновато-коричневого и почти такие же водянистые.

— Твой босс? — спросил он и протянул мне визитку.

На сером фоне бордовыми буквами было написано:

«ТАЛАНТЫ СЕНТ-ПЬЕРА». Ниже, в самом центре, чуть менее крупно значилось: «Мило Чавес, помощник». Я несколько секунд не сводил глаз с имени — Мило Чавес. Оно не вызывало у меня добрых чувств.

— Мой босс.

— Вряд ли тебе удалось натолкнуться на причины, по которым кто-то захотел убить эту дамочку. Только не говори мне, что пробная пленка была так невероятно хороша.

— Нет, не была, — не стал спорить я.

— Ты пытался раскопать истории про серьезные долги или обиженных любовников — в общем, делал обычную работу, которой занимается частный детектив, когда не пасет трехлетних детей?

Я напустил на себя обиженный вид.

— Джем уже совсем взрослый, ему четыре с половиной.

— Угу. Зачем ей было встречаться с кем-то здесь? Почему она проехала семьдесят пять миль из Остина в Сан-Антонио и припарковалась около колледжа с двухгодичным обучением?

— Понятия не имею.

Шеффер посмотрел на меня, пытаясь истолковать выражение моего лица.

— Хочешь еще что-нибудь рассказать?

— Не очень. По крайней мере, до тех пор, пока не переговорю со своим клиентом.

— Слушай, может, дать тебе возможность сделать звонок из камеры в участке?

— Если вам так хочется.

Шеффер вытащил из кармана брюк красный носовой платок размером с город Амарилло и принялся сморкаться. Долго. Должен сказать, что никто не делает этого так часто и тщательно, как Шеффер. Думаю, таким способом он медитирует.

— Не знаю, каким образом Эрейни удалось тебя сюда впутать, Наварр, но я считаю, что ты должен ее за это пристрелить.

— На самом деле я знаком с помощником агента Мило Чавесом и оказывал ему услугу.

Рэй Лозано объяснял врачам «Скорой помощи», что делать с трупом. Толпа студентов вокруг желтой ленты стала больше, и я заметил, что к боку моего «Фольксвагена» прислонилась уже парочка копов, которым Джем показывал свой фокус с кольцами. Ковбойские мотивы в исполнении скрипок по-прежнему лились из кассетника мисс Кирнс.

Наконец Шеффер убрал платок в карман и посмотрел на Джули Кирнс, продолжавшую сжимать пистолет 22-го калибра, словно боялась, что тот соскочит с ее колен и убежит.

— Да уж, хорошенькая услуга, ничего не скажешь, — проворчал Шеффер.

Всю дорогу до Норт-Сайд я читал Джему лекцию на тему о том, что нехорошо заключать пари на фокусы с добрыми дяденьками полицейскими.

Он кивал, изображая, будто внимательно меня слушает, а когда я замолчал, заявил, что может проделать фокус с шестью кольцами одновременно, и спросил, не хочу ли я с ним на что-нибудь поспорить.

— Нет, спасибо, Бубба.

Джем только улыбнулся и засунул три заработанных четвертака в карман комбинезона «ОшКош».

Мы бы быстрее добрались до офиса Эрейни по автостраде Макалистер, но я поехал через Сан-Педро. В северном направлении по обеим сторонам дороги можно увидеть только холмы и Олмос-Бейсин, несколько миллионов великолепных виргинских дубов, а иногда шпиль собора и крыши особняков, расположенных в Олмос-Парк. Повсюду чистота и лес, словно города и нет вовсе. В общем, Сан-Педро гораздо более честный.

Примерно в двух милях к северу от Сан-Антонио проходит разделительная линия между Монте-Виста и Вест-Сайдом. Справа расположены особняки в испанском стиле, громадные акации и магнолии и тенистые лужайки, на которых садовники-латиноамериканцы ухаживают за розами, а неподалеку на выложенных плитками подъездных дорожках, обегающих дома по периметру, стоят «Кадиллаки». Слева же выстроились обшитые досками многоквартирные дома, где сдаются внаем квартиры; между ними время от времени попадаются семейные мороженицы, предлагающие всем желающим свежие арбузы и испанские газеты, и домики на две комнаты, из-за чьих сетчатых дверей выглядывают мордашки детей в одежде от благотворительных организаций.

Еще через две мили двуязычные объявления исчезают и появляются беленькие домики представителей среднего класса, потрепанные торговые центры, построенные еще в 60-е, и улицы, которые названы в честь героев «Я люблю Люси».[7]Земля здесь более плоская и соотношение асфальта к деревьям падает.

Наконец, вы оказываетесь около офисных зданий с зеркальными стеклами и жилых комплексов с однокомнатными квартирами, сгрудившимися вокруг Петли 410. Этот район мог бы находиться в Индианаполисе, или Де-Мойне, или в округе Ориндж. Иными словами, нечто обезличенное.

Офис Эрейни расположился в старом торговом центре белого цвета, недалеко от Петли и Бланко, между рестораном и складом, торговавшим излишками кожаной мебели. На парковке стояли только ржавый «Линкольн Континенталь» Эрейни и новенький, желто-горчичного цвета «БМВ».

Я остановился рядом с «Линкольном», и Джем помог мне поднять крышу моего «Фольксвагена», потом мы достали из багажника свои рюкзаки и отправились на поиски его мамочки.

Дверь ее офиса украшала черная вывеска с выписанными по трафарету буквами, гласившими: «Агентство Эрейни Манос. Гречанка-детектив поможет вам решить все ваши проблемы».

Эрейни нравится, что она гречанка, и она мне множество раз повторяла, что Ник Чарльз в «Тонком человеке» тоже грек. Я же отвечаю, что Ник Чарльз богатый, к тому же придуманный персонаж и может быть кем угодно. А если она начнет называть меня Нора, я тут же уволюсь.

Дверь была заперта, жалюзи на окнах опущены. Эрейни прикрепила на щель для писем черно-белую руку, указывающую направо.

Мы отправились к ее соседу в «Демо» и практически столкнулись в дверях с приземистым латиноамериканцем, который как раз выходил.

Он был в темно-синем костюме-тройке, бордовом галстуке и с золотой цепочкой для часов. На пальцах сияли четыре золотых кольца, галстук украшала заколка из циркония; кроме того, этот тип буквально пропитался запахом «Арамиса». Если не считать бульдожьей внешности, он вполне мог сойти за добряка, который готов предложить вам кредит на покупку роскошных бриллиантовых украшений.