– Верка, банально! И пошло!

– Почему? Гименей – бог брака, сын Аполлона…

– Вот именно это и отвратительно! Мы не будем служить сыновьям Аполлонов. Как представлю: голый, красивый, сам собой любуется… Сильно жирно для них будет! Давай вспоминай еще. Но только такое, чтобы женщина оказалась на первом месте, а мужики – на втором.

– Ну тогда, может быть, «Ариадна»… Подойдет?

– А кто это?

Я с упреком посмотрела на Люську – ну как же, миф об этой женщине известен, по-моему, даже первоклассникам!

– Ариадна – дочь критского царя Миноса, которая помогла афинскому герою Тесею выбраться из лабиринта, – сказала я назидательным тоном, из-за чего Люська сразу же сморщилась. – Ариадна дала ему клубок с нитками. Кончик нити Тесей закрепил у самого входа в лабиринт, а дальше разматывал по ходу передвижения. И поэтому вылезти из Лабиринта обратно для него было делом техники. Вот и получается: какой бы ни был этот Тесей герой, а без женщины, то есть Ариадны, все равно сгинул бы.

– Красиво, – согласилась Люська. – Давай будем «Нитью Ариадны». Я всегда говорила – с твоими-то мозгами! Хорошее название для конторы! Кто захочет – намек поймет. А кто не захочет, тот попросту дурак, а дураки нам не нужны!

И она заказала для нашего агентства роскошную вывеску, украшенную огнями и купидонами. «Нить Ариадны» стала видна со всех концов Столешникова переулка и по Люськиному замыслу должна была стать для одиноких женщин своеобразным маяком в море мужских ловушек.

Затем Люська окончательно разорила свой банковский счет, закупив множество лицензий и устроив нашему агентству грандиозную рекламу в прессе и на телевидении. Я высказывала опасение, что, начиная дело с таким шиком при полном отсутствии опыта, мы тем самым замахиваемся на невозможное. Но Люська отметала все возражения, с жаром доказывая, что невозможное для нас просто не может существовать.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского! – парировала она фразой, заезженной до такой степени, что мне становилось неловко.

Месяц тому назад мы открылись, отметив начало новой жизни торжественным распитием пресловутой бутылки шампанского, и сели ждать первых клиенток. Прошел час, другой, третий.

Колокольчик, прикрепленный к входной двери с нашей стороны, так ни разу и не звякнул.

Прошел день.

Люськино лицо вытянулось. Она несколько раз затравленно оглянулась, как бы подозревая, что за ее спиной прячется какой-то таинственный недоброжелатель, и неуверенно встала.

– Ну… Они о нас просто еще ничего не знают. Ладно. Пойдем домой. Но зато завтра… Завтра они толпами побегут, вот увидишь!

Но не побежали они и завтра.

Не пришел никто и на третий день.

Следующие две недели Люська еще продолжала хорохориться, хотя с каждым днем в ее глазах появлялось все больше растерянности. А потом ее оживление спало окончательно. Люська часами сидела на своем директорском месте, смотрела в стену напротив и изо всех сил старалась не разреветься.

И вот, когда уже иссякла последняя надежда и мы просто досиживали в нашем роскошном офисе, дожидаясь конца месяца и готовясь честно признаться самим себе, что мы все-таки проиграли, – раздался мелодичный звон колокольчика.

И вошла наша первая клиентка.

* * *

Признаться, разглядывая посетительницу, я с первой же минуты сильно усомнилась в том, что этой во всех отношениях самоуверенной особе нужна помощь профессиональной свахи. Ее дрябловатый, но очень решительный подбородок был высоко поднят, и смотрела она на нас сверху вниз. Я почувствовала себя маленькой девочкой, пойманной за каким-то шкодливым занятием.

Чуть оттопырив нижнюю губу, посетительница оглядела нас и наш офис и, кажется, осталась не слишком довольна. Мы молча ждали. Глубоко и тяжело вздохнув, она уселась в кресло для посетителей, поставив на колени довольно объемистую сумку, и спросила, не здороваясь и не давая себе труда потратиться на улыбку:

– Так, значит, вы можете «разрешить неразрешимое» и помочь в сложных любовных ситуациях?

«Ну вот, началось», – подумала я и покосилась на Люську. Подругу, казалось, ничего не смутило. Она сказала: «Да», спросила: «А какая у вас проблема?» – и в ожидании ответа принялась рассматривать клиентку так, словно, решала про себя, стоит ли нам принимать ее всерьез.

Хотя не было никаких оснований думать, что перед нами сидит просто любопытствующая особа. Напудренное лицо женщины хранило крайне озабоченное выражение. На вид ей было около пятидесяти лет, причем возраст свой она не особенно пыталась скрыть, а это говорило в пользу того, что женщина считает свою жизнь, в общем-то, удавшейся.

От нее исходил еле уловимый запах дорогого парфюма, тщательно уложенные волосы наводили на мысль о том, что посетительница только что вышла из парикмахерской. И одета она была дорого, даже с подчеркнутым изяществом: переливчатый жакет бордового цвета, темная юбка в тон, на груди – розовый шифоновый шарфик, скрепленный у ворота дорогой брошкой. Не менее ценные ювелирные изделия украшали ее уши и пальцы.

Женщина выдерживала паузу. Мы тоже молчали. Наконец она вздохнула и разжала губы:

– У меня не так много времени на то, чтобы вступать с вами в длинные объяснения. Скажу коротко: есть проблема, и ее нужно решить. Если вы возьметесь разрешить ее, то получите хорошее вознаграждение. Если нет – я немедленно встаю с места и ухожу.

– А какая проблема? – шелковым голосом спросила Люська.

Клиентка сдвинула на нос очки и окинула нас взглядом, которым обычно смотрят на учеников школьные учительницы накануне контрольной работы.

– Проблема состоит в том, чтобы отвадить от моей дочери поклонника, который нигде не работает, не имеет никаких перспектив, не обладает связями и вообще является охотником за приданым. Такой жених нам не нужен. Моя Ирочка должны выйти замуж совсем за другого человека – того, кто ее на самом деле достоин, а не за… этого фигляра! Который к тому же на пять лет ее моложе! К сожалению, Ирочка влюблена. В этом вся сложность. Она и слышать не хочет о том, чтобы расстаться с этим типом. Так что имейте в виду: он должен быть как минимум хорошо скомпрометирован в ее глазах!

– Но…

Я хотела сказать, что целью нашей конторы является создание новых браков, а не разрушение чьей-то любви, но Люська сделал мне страшные глаза, и я сочла за лучшее промолчать.

– А как максимум? – робко пискнула Люська.

– А как максимум – должна состояться свадьба. Но не моей дочери с альфонсом, а этого альфонса – с кем-нибудь другим. Само собой, если вы еще и это устроите, то плата за услуги существенно возрастет. Пока же – вот. – И она положила на стол пачку денег.

Пачка была меньшего объема, чем показывают в гангстерских и приключенческих фильмах, но все же достаточно внушительной для того, чтобы невольно притягивать к себе взгляд.