виде цветов. Но вскоре клетки были не в состоянии регенерироваться, требовалось все больше сил, и вдруг ожог пронзил Билла.

На том месте кожа горела, но явно не так сильно. Билл не знал, говорить Лили об этом или нет. Она, вероятно, поймет.

Лили приехала днём, явно уставшая.

– Лили, ударь меня как можно сильнее.

– Тебе зачем? – она явно была озадачена.

– Я потом объясню

– Ммм, какой-то бойцовский клуб. Ну ладно.

Это был сильнейший удар в правое ребро. Но боли не последовало. Тело снова изменило свое строение на секунду, стало мягким, поглотило удар.

– Что? – недоумевая в сомнениях спросила Лили. – такое чувство, что по желе твердому била.

– Ко мне тут один человек в городе подходил и подобное сделал. Тут одна ситуация со мной произошла.

Билл все рассказал Лили.

– Ну, если это правда, то… ну, круто, наверное.

Лили явно выглядела очень уставшей, хотя такой образ жизни для нее норма. Конечно, если у нее спросить, она все равно скажет, что все замечательно.

– Знаешь, я слышала от людей о каких-то людях, все жёлтые, больные. Ещё подобные цветы видела, но не стала пробовать. Также люди какие-то ходили, говорят о каких-то полянах, племени тоже. Я и догадалась, что ты в этом тоже связан. Про Нэнси Линтон ничего не знаю, – она устало легла на кровать, – возможно… может, это какая-то аномалия.

– Что с тобой? – С надеждой спросил Билл.

– Теперь и ты узнай. У меня рак. Иначе я бы никогда не изменилась, не стала такой, какой стала. Я с ним уже год, мне недолго осталось.

Это было ожидаемо. Зная Лили, она бы не расстроилась. Сложно, но нужно просто принять ситуацию… Билл не знал, что говорить.

– Не расстраивайся, все хорошо. – она была очень худой, усталой. Вскоре она уснула.

На следующий день проснувшись, Лили ещё спала. Билл вышел на улицу. Было очень много взлетающих ракет. Вероятно, Марс все-таки уже обитаем, и самые богатые и влиятельные уже улетели туда.

Билл научился немного изменять строение своих пальцев на цветы. Было около шести утра. Никого не было. Билл огляделся и увидел женщину в окне на втором этаже. Она поняла, что ее увидели, резко спряталась и явно уже кому-то звонила. Вероятно, уже поступили слухи о заражённых. Телевизора у них все равно не было.

Билл осознал, что надо убегать. Билл прибежал домой, Лили уже проснулась и пела Битлз играя на гитаре.

– Знаешь Битлз? – спросила Лили не переставая играть «Let it be», медленно, спокойно.

– Конечно знаю. – эмоционально произнёс Билл, зная, как бессмыслен вопрос.

– Пошли погуляем – радостно сказала Лили. Хотя по ее виду, ничего в этом радостного нет.

– Меня видела одна женщина. Вероятно, слухи о цветах дошли до сюда. Меня будут искать и не точно, что без боя.

– А что, по тебе видно, что ты цветочный?

– Я делал вот так. – Билл показал Лили то, что делал на улице.

– Вау, это интересно. Ах да, точно… да может, ей просто показалось. Пошли, ничего страшного.

– Стой

Билл попытался вывести из себя пару цветов. Прорастающий на указательном пальце цветок был благополучно сорван.

– Пахнет хорошо. – Билл тоже мог чувствовать запах.

Он снова врос цветок в себя. Запах пропал.

На улицу приехали полицейские. Но к этому времени Лили с Биллом уже ехали в такси.

В центре они зашли в обычный ресторан фаст-фуда, что было очень необычно для Лили. Она явно не привыкла к этому запаху глутамата натрия.

– Да все равно, кажется, конец света скоро. – улыбка по-прежнему была на ее лице.

Даже стоя лицом к лицу смерти, она все равно была радостной, не изменила свою позицию и не поддалась страху. Казалось, она никогда не умрет, только умрет ее оболочка, а Лили Коллинз – никогда…

Она заказала обычную ванильную мороженку.

– Я раньше очень любила мороженое. Кто знает, может, из-за него я такой стала. – она спокойно ждала. – а ты не будешь что ли? А, ну, как хочешь. Я весь год на строгой диете, чтобы хуже не стало. Хотя, да, не сильно ее придерживаюсь. Я вообще где-то об этом читала, что голод тебе только помогает, а то мне все обратное говорили. Также сыроедение. Ну, сырая пища… Но я очень люблю кофе. В моей ситуации оно вряд ли лучше делает, но мне нечего терять, боль вообще не беспокоит. Жизнь стала просто какой-то игрой, где у тебя есть огроменные преимущества и в то же время очень мало самого ценного – времени… Ах, да…

Лили забрала заказ. Сразу же никуда не отходя, она слизала небольшую часть верхушки. Ее челюсть крепко сжалась, глаза откатились вверх, зажмурившись. По ней было видно, что она может упасть в любую секунду, но она крепко держалась.

Она широко открыла глаза осматриваясь. Вскоре на ее лице виднелась пустота.

– Мда, на это даже последние минуты жизни тратить не хочется. Лучше бы порисовала… Ладно, пошли. – радостно, как обычно сказала она. – Доешь? Окей. Хотите доесть? Мне не понравилось. – предложила она кассиру. Та была против. Лили подошла к человеку, сидевшему за столиком. Он был не против. И почему-то очень сильно напоминал Биллу отца, когда этот человек смотрел на него.

– Подожди… – тяжело сказала Лили, присев на лавочку. – слушай, я уже написала, что все имущество на тебя переписываю после моей смерти. Также ты очень хорошие связи получишь. В общем, прощай, я уже всё…

Так и закончилась гедонистично-прогматично циничная жизнь Лили Коллинз. Билл понимал, что ее нужно просто оставить. Она явно не хотела, чтобы он видел все ее страдания, явно не ожидала, что проведет свои последние дни с Биллом. Но несмотря на это, она все равно ему очень помогала.

Билл поехал домой. По приезду возле его дома стояла та самая женщина с полицейским. Биллу тоже было нечего терять.

– Это он! – вскричала женщина.

– Молодой человек, поднимите ваши руки! – громко с явным и испугом произнес полицейский на готове достать пистолет.

Билл вряд ли умрет от его выстрелов.

– Что-то случилось, офицер? – спокойно произнёс Билл.

– Стой! – в испуге произнёс он. – не двигайся! Ты… ты что ли…

– Да эти цветы безвредны, СМИ просто все раздули. Я уже ел их, вот, смотрите. – Билл сделал вид, что в его кармане лежали цветы. – они безвредны – Билл их съел.

Он начал медленно подходить к полицейскому, протягивая цветы.

– Возьмите, это вкусно.

Полицейский был в сомнениях. Он явно знал последствия, но все же взял их и съел. Через некоторое время он явно вошёл во вкус.

– Вы меня