— Ну да…

Он врал. А я не помнил. Три месяца — слишком долго…

— Нашли?

— Теперь найдем, благодаря тебе. Готов сотрудничать?

Начались торги. Я еле погасил истинный взгляд, которым хотелось ему ответить, и прикрыл глаза. Что там просят придурки, готовые на все, лишь бы выжить?

— Готов, ты же знаешь, — прохрипел, надеясь, что поверит.

— Хорошо, — довольно усмехнулся он. Поверил. Думал, сломал меня.

— Только ей не делай ничего… — Наверное, стоило начать с этого, но не был уверен. — Ты ее отпустишь?

— Не сейчас. Она же нужна тебе.

— Нужна. — Она не просто нужна. В ней теперь — вся жизнь.

— Отлично. Сейчас тебе подготовят комнату. Ее тебе отдам вечером — девочке нужно успокоиться.

— Хорошо, — кивнул, чтобы не зарычать. А сам представлял, как буду медленно жрать эту тварь. "Ты будешь сдыхать у меня медленно, пока не вспомнишь имена всех, кого погубил здесь".

— Молодец, Эйден, — похвалил, как собаку. — Жди. И веди себя хорошо.

Не это меня беспокоило. Я представлял, как держу пальцы на горле своего зверя — нельзя. Иначе конец и ей, и мне. Не сейчас.

Я же умею ждать…

Умею?

Кем я был?

Охотником.

Виски сдавило — память возвращалась болезненными толчками, а что-то в подсознании подсказывало — причина того, что я тут, именно в том, кем я был. Я помнил лес, запах оружейной смазки, вкус крови и радость от очередной победы. Я охотился на такое дикое зверье, на которое никто не мог. Знал в совершенстве территорию и повадки жертвы, тратил время на изучение привычек…

…Здесь — то же самое. Я изучу тебя, мразь. И использую слабости против тебя. А пока — наблюдать и слушать.

— Хант, — послышалось через время. Я открыл глаза и глубоко вдохнул, поворачивая голову к входу. — Шмотки надевай. Потом руки за спину. Приказ — не пичкать тебя транками.

Стандартно. Один с ружьем — прикрывает. Второй стоит у входа. Я плавно поднялся и нагнулся за пакетом, брошенным к ногам, принюхиваясь. А ребята устали. От обоих разило вчерашней попойкой, а тахикардия говорила либо о том, что алкоголя было слишком много, либо не только алкоголя.

— Куда поведете? — поинтересовался, натягивая штаны из грубой серой ткани. К ним прилагалась белая футболка. Натянув шмотье, отвернулся к стенке, позволяя защелкнуть на запястьях наручники.

— В комнату. С кроватью, удобствами, — спокойно отвечал мне провожатый. — Те, кто приходят в себя, живут у нас хорошо.

— И многие приходят?

— Не те, кто хотелось бы. Вот ты — самый редкий экземпляр, — и мужик посторонился, пропуская меня вперед. Цепь наручников натянулась и — с удивлением я обнаружил — чуть не разлетелась между моих запястий. — Медведей у нас больше нет.

— Повезло, — пробормотал себе под нос. — Надеюсь, вы меня почините.

— Конечно, ты, главное, содействуй. Веди себя хорошо, и станешь как новенький.

Мужик вещал так фальшиво, что меня передергивало. Но видимость покладистого нужно делать всеми силами. Я смотрел себе под ноги, коротко поглядывая по сторонам и записывая картинку в память. Много вопросов задавать нельзя, поэтому на большинство придется ответить самому.

База не бог весть какая — два яруса, клетки на пути все были пустыми. Но по запаху понимал — когда-то в них жили оборотни. Одного вида. Я ясно чувствовал лишь один запах, и от него шерсть на загривке вставала дыбом. Стены не обшарпаны только потому, что изначально сделаны из некрашеного металла. И то в щелях уже вовсю процветала плесень. Персонал — сплошные идиоты. Даром что с оружием. Эти себе скорее отстрелят что-нибудь, чем в меня попадут.

Навстречу нам попался уборщик, еще пара мужчин-охранников — таких же расслабленных. Что тут творилось, что они такие самоуверенные? Они вообще тут оборотней видели?

— О, кого вы мне тут привели, — встретили нас на пропускном пункте в смежном отсеке невысокий толстяк. Может, мне прямо сейчас им тут всем хребты переломать к чертям? — "Очнушка"?

— Простите? — переспросил хрипло, тихо шизея от происходящего.

— А этот интеллигентный, — усмехнулся он.

Я подобрался, а сердце набрало обороты. Предположение, что эта база ляжет у меня быстро и без боя, едва не сорвало предохранители. Но я лишь медленно усмехнулся:

— Даже с высшим образованием.

Тип уважительно присвистнул:

— Проходите. Самая лучшая каюта за вами.

Этот отсек был не лучше внешне, но камера, в которую меня завели, действительно напомнила комнату в отеле. Пусть и дешевом, но все же. Дверь двойная: внутренняя — прутья, а внешняя — глухой металл. Мне сняли наручники — по инструкции — у стены.

— Сейчас принесут завтрак, потом на полигон.

— Полигон? — потер запястья, все так же глядя в стенку.

— Да, надо же в форме себя держать. А то сколько можно в клетке сидеть? С возвращением.

— Спасибо. — Рычащих нот в голосе скрыть не удалось, но люди не придали этому значения.

Я осмотрелся. Большая кровать с чистым новым бельем, небольшая ванная с душевой и зарешеченное окно. Отлично. Я направился к нему, но тут же вздохнул от разочарования — оно смотрело на лес с холма. Деревья — сплошные елки, значит, высоко стоим. Зато ночью ничто не помешает сориентироваться по звездам и запаху.

Сейчас же все больше мысли дергались в сторону девочки.

Ари…

Осмотрит он ее, сволочь, будет лапать… В груди задрожал рык, но никакой угрозы возвращения к беспамятству я не чувствовал.

Двери открылись не то чтобы неожиданно, но все же визита я не ждал.

— Ну и как ты устоял? — оскалился на меня человек в темной униформе. — Твоя самка неизвестно где, сам — за решеткой, а вокруг — одни идиоты. Тебе все инстинкты отбило?

Я медленно направился к прутьям, разглядывая мужика. Военный — сразу видно. Интеллект весь ушел в мышцы, а принципы вертятся на одном — «ты или тебя». Готов биться об заклад — в отставке, а значит — выслуживается тут, доказывая всему миру, что он еще чего-то стоит.

— А ты ожидал веселья? — сузил глаза, глядя на его рожу. Вот, значит, как — весь этот видимый бардак был деланным. А он провоцировал меня.

— Я таких, как ты, насквозь вижу… — вальяжно просунул он руки в прутья.

Один рывок — и эти руки останутся мне на память. — Эйден Хант, охотник, военный, специалист по слежке и огнестрелу… Или… был?

Я едва не оскалился. Заскучал, тварь. Хотел себе противника тут отшелушить, а это давало надежду на то, что он здесь один такой бойкий. Интересно, насколько я прав?

— …Отходить тебя не вышло, но имей в виду — и не таких ломали, — самозабвенно продолжал он. — Жаль — не сегодня.