Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что за? — Костик выругался, встал и вытащил из ящика с лекарствами йод и бинт. Обработав и завязав рану, он взял руку Киры и стал рассматривать ожог. Вдруг рыцарь вскочил, подхватил меч и снова ринулся в бой. От неожиданности Костик швырнул в него пузырьком с йодом, который оказался под рукой. Темно-коричневая жидкость вылилась на голову и меч рыцаря. Места, на которые попал йод, стали тускнеть и медленно пропадать.
— Смотри! — закричал Костик. — Их надо поливать йодом!
Он быстро поднял пузырек и вытряхнул остатки на рыцаря.
— Точно! Татухи же выводят йодом! — обрадовалась Кира.
— У меня в холодильнике есть уксусная эссенция! Можно еще ее попробовать.
Маша достала из холодильника бутылку с прозрачной жидкостью.
— Дай скорей, — Костик выхватил у нее из рук уксус и приготовился лить на морду дракона. Чудовище вдруг подняло голову и умоляюще посмотрело на хозяина.
— Что? Не нравится?! — воскликнул Костик. — А будешь еще кусаться?
Дракон отрицательно замотал головой.
— А плеваться огнем?
Морда снова завертелась из стороны в сторону и подняла заискивающий взгляд на Костика.
— Ну, ладно. Поверю. А почему другие татухи пососкакивали со своих мест, а ты нет?
Дракон мотнул головой на длинный хвост и слегка рыкнул.
— Интересно. Значит, ты из-за хвоста остался на руке?
Дракон кивнул и снова рыкнул.
— Я помню, что Колян только морду сделал мне новой красной краской… Может дело в этом? Но почему они вдруг ожили? Раньше-то все нормально было?
— У меня куча татух, но ожили только черепушки, которые я делал у Коляна. Он уверял, что будут светиться в темноте. А они не только не светились, но еще и напали на меня, нормально? — Миха провел пальцами по картинке с колючей проволокой на руке. — Смотрите, со старыми ничего не происходит…
Костик оглянулся. Под потолком весело порхали бабочки. В коридоре туда-сюда проплывали карпы. На полу лежали остатки доспехов и нога рыцаря.
Вдруг из комнаты Паши раздался громкий звериный рев.
— Что это? — вытаращила глаза Кира и прижалась к Михе. Костик вооружился уксусной эссенцией и медленно пошел на звук. Миха и Маша отправились за ним. Кира с опаской приблизилась к приятелям и заглянула в комнату.
Костик быстро поднял рычажок выключателя. По полу что-то заметалось и разбежалось по темным углам. Из-под перевернутого кресла выглядывала оскалившаяся морда нарисованного тигра.
— Что это за хрень? — взвизгнула Кира.
Пасть разинулась, издав утробный звук, и кинулась на нее. Костик вылил на морду уксус. С тихим шипением она растворилась и исчезла.
— Это же, подождите, это татуха была на горле у Пашки! — воскликнул Костик. — Эта морда и загрызла его!
— Точно…
— Да, смотрите, там под креслом шевелятся остатки каких-то существ, — Миха присел на корточки и с опаской заглянул под кресло.
Раздалось шуршание и попискивание.
— Это погрызанная сова и мышь с большими ушами, — сообщил Миха.
— Последнее, что Пашка сделал у Коляна, насколько я помню.
— Слушайте, когда полицейский осматривал комнату, он взглянул на перевернутое кресло и сказал: «Странное место для рисования». Я тогда не понял, о чем он говорит. А получается, что морда спряталась на обороте сидения кресла, вероятно, вместе с совой и мышью. И грызла их там, когда оживала, — возбужденно заметил Костик, почесывая бородку.
— А ты не видел, что ли?
— Не заметил…
— А почему они не сбежали от морды?
— Не знаю, может, тигр их сразу погрыз, и они не успели… В общем меня там не было.
— И хорошо, а то тебя постигла бы участь Пашки.
— Да, вероятно, когда я пришел они уже не были активны.
— У Павленция, кстати, было много других татух. У него вся спина была забита, однако ожили только эти.
— Это стопудово связано с новой хваленой краской нашего мастера…
— Но почему они оживают в определенные моменты? Что их провоцирует?
Зазвонил мобильный. Костик выхватил телефон из кармана.
— Антоха, у нас тут такое творится… — он громко выругался в трубку.
— Костян, валите оттуда! Радиус распространения — максимум километр. Как можно быстрее и дальше! — истошно орал в телефон Антон. Было слышно, что он бежит и сильно запыхался. — Это татуировки! Те, которые делал Колян новой краской! Не знаю, каким образом, но из-за наших утечек эта краска оживила татухи! Понимаю, что звучит фантастично, но… Твою ж мать… Ааааа!
— Что?!
— За мной гонится волк. Ааа! Догоняет. АААА!!!
— Мы знаем, как от них избавиться! Надо полить йодом или уксусной эссенцией! Я бегу к тебе!
— Не надо ко мне! Я уже на выходе. В дверях. Сейчас закрою его!
Раздалось клацанье зубов, возня, глухая ругань Антона и грохот закрывающихся дверей.
— Фух, все. Просто волк прыгнул прямо на меня. Я думал, все — кранты. Удалось быстро пригнуться, и он промахнулся. Короче, валите подальше от института. Думаю, в районе автостанции будет уже безопасно.
Послышались короткие гудки. Костик ошарашенно обвел взглядом компанию.
— Вот вам и ответ. Получается, татухи, сделанные новой краской, оживают в моменты выброса радиации. И если находиться достаточно близко к лаборатории, то они активизируются.
— Вот. Я всегда знала, что надо держаться подальше от нашего исследовательского института, — выпалила Кира.
— Надо уходить.
Компания быстро вышла в коридор. Уворачиваясь от проплывающих карпов, все четверо похватали вещи, выбежали из квартиры и помчались прочь от злополучного места.
Маша сидела на старом потрепанном диване и грызла чипсы.
— Не понимаю, как ты здесь остался. После всего, что произошло. Я бы сразу свалила. Все бросила и убежала.
— Ну, слушай, как все бросить? Надо тогда новую квартиру искать. Или в Москву возвращаться. Чего совсем не хочется. Это ж я только так всем говорю, что у меня медотвод от армии, на самом-то деле у меня ничего нет. Вернусь — сразу загребут.
— И у Пашки не было отсрочки?
— Нет, конечно. Мы поэтому и свалили сюда, — Костик открыл бутылку пива и протянул подружке.
— А потом, я как-то здесь прижился. Мне нравится общаться с тобой, с Михой, с Антоном.
— А как же твой дракон?
— Знаешь, мы реально подружились. Иногда он начинает порыкивать и пытаться пошевелиться. Тогда я понимаю, что в институте опять что-то не так, — он хмыкнул, вытащил себе бутылку «Жигулевского» и с легким хлопком открыл крышку. — Но у дракоши
