Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На автомате переодеваюсь и бросаю в дорожную сумку одежду и нижнее белье. Собираю флакончики в косметичку, упаковываю несколько строгих костюмов в футляр. Вяземский не оставил времени, чтобы убрать квартиру. Переступаю через валяющиеся игрушки и выхожу из квартиры.
Толкаю дверь подъезда, чуть не столкнувшись нос к носу с Брыкаловым. Он молча кивает и забирает сумку из моих рук. Распахивает заднюю пассажирскую дверь, приглашая сесть.
Я помню, как пахнет в машине Вяземского… Кажется, все, что касается его, пахнет сексом… Даже воздухи в салоне… Вжимаюсь в мягкое кожаное сидение и тянусь в сумочку за телефоном. Мне ведь должны позвонить? Похитители всегда так делают, я точно знаю!
– Он не станет делать это сейчас, – произносит Глеб, будто угадывая мои мысли. – Он хочет заставить тебя страдать. И, поверь, Кара, ему ничего не нужно… У него и так все есть.
– Может, объяснишь, Вяземский? – взрываюсь я. – Какого черта ты говоришь? Ты его знаешь, да?
– Нет, поверь. Но его знаешь ты… Ты кому-то перешла дорогу, Кара. Кстати, если няню похитили, жди визита ее родственников. Ты знаешь ее адрес?
– Да, – сжимая айфон в руке, отвечаю я.
– Завтра съездим, попробуем уговорить их не писать заявления.
– Ты и няню будешь искать? Когда ты заделался Робин Гудом, Вяземский? – с ноткой раздражения в голосе произношу я.
– Кара, у меня есть меркантильный интерес, – ухмыляется он, лениво обернувшись. – Поговорим дома.
Я готова все ему отдать… Пусть подавится своими деньгами, только они и играли для него роль. С трудом сдерживаю эмоции и остаток пути пялюсь в окно, на поблескивающие в лунном свете верхушки сосен. Глеб живет за городом, в особняке из гладкого белого камня. Сколько раз он приглашал меня в гости, но я отказывалась… Всегда отказывалась… Отводила взгляд, боясь утонуть в темном омуте его глаз… Провалиться в него, как в пропасть…
– Приехали. Вот ты и у меня дома, Кара, – протяжно вздыхает Глеб. Помогает мне выбраться и забирает из рук Брыкалова сумку. – Проходи, есть разговор.
Разговор у него есть?! Даже если бы его не было, он есть у меня! Внутри все кипит от возмущения!
Ступаю вслед за Вяземским, погружаясь в атмосферу его жилища. Ступни согревает теплый пол, когда я сбрасываю в прихожей туфли. Ноздрей касается воздух… Его воздух – пахнущий лимоном и хвоей… Везде он нормальный, а тут… Кажется, я задыхаюсь или становлюсь управляемой им… Как наркоманка, зависящая от дозы…
– Глеб, я завтра оформлю необходимые документы. Ты говорил что-то про меркантильный интерес. Мне ничего не нужно, кроме дочери… Возможно, тебе не понять, но в мире есть другие чувства, кроме… – замираю посередине просторной гостиной. Здесь мало мебели – кожаный светло-серый диван, камин вдоль стены, стеклянный журнальный столик. Пустота… Такая же, как в душе у Вяземского.
– Кара, я помогу тебе отыскать дочь, – отрезает он. Расстегивает манжеты и закатывает рукава сорочки. – За это ты будешь меня благодарить. Долго и нежно. Когда я захочу. Неужели, ты наивно решила, что мне нужны твои деньги? – усмехается он. – У меня есть все. Все, что я пожелаю. Но сейчас я хочу тебя…
– Послушай, я правильно понимаю – ты хочешь провести со мной ночь или… Я буду твоей любовницей на постоянной основе?
Господи, ну и дура… Веду себя, как идиотка. С трудом выдавливаю слова, потому что подбородок дрожит. Я вся превращаюсь в дрожь… Обнимаю себя за плечи и смотрю на Вяземского, как побитая собачонка. Уверена, сейчас я, как никогда похожа на Леру…
– Я еще не решил. Возможно, я наиграюсь тобой через месяц. Может, раньше, – поджимая губы, отвечает Глеб. – Кара, я не собираюсь брать тебя сейчас. Душ на втором этаже, твоя комната тоже.
Глава 5
Каролина.
Мне плевать на Вяземского, но его слова обжигают сердце горькой обидой… Куда же делись его чувства к Каролине? Поднимаюсь по ледяным мраморным ступенькам на второй этаж, издали замечая льющийся из спальни свет. Острожно отворяю дверь, оказываясь в просторной светлой комнате с двумя панорамными окнами. На застеленной чистым бельём кровати лежит банный халат и сложенное вдвое полотенце. Ну не сам же Глеб это делал? Тогда кто?
«– Располагайся, Каролина. Комнату для тебя приготовила домработница. Но завтра ее не будет. Не хочу, чтобы нам кто-то мешал. Спокойной ночи», – тотчас приходит сообщение от Вяземского.
Вероятно, он обладает телепатией? Иначе, как все это объяснить? Я и вправду чертовски устала… Раздеваюсь и принимаю горячий, обжигающий душ. Вяземский обо всем позаботился – на полочке красуются флаконы с разными гелями для душа, шампунем, бальзамом для волос, новая зубная щетка и паста. Не понимаю, как можно держать столько мелочей в голове? Выходит, он все планировал?
Аккуратно ступаю по теплому кафельному пол и набрасываю на плечи халат. В другой ситуации я бы сказала, что у Вяземского хорошо… Уютно, чисто, светло и отделано со вкусом. Но сейчас я не хочу ничего замечать… Вспоминаю про Миланочку и душу проклятые слезы. Мне надо быть сильной… Сжать в кулак волю и довериться Глебу. Он сам предложил помощь, я не тянула его за язык. И, пускай плата за спасение дочери – мое унижение, я готова на все…
Высушив волосы, прыгаю в постель и накрываюсь ароматным невесомым одеялом. Смыкаю глаза и ворочаюсь, пытаясь прогнать воспоминания. Они впиваются в сердце, как пиранья, возвращая спящую боль… Интересно, это когда-то кончится? Мысли, обида, желание отомстить… Зажмуриваюсь, словно на машине времени возвращаясь в прошлое… Я снова во дворе дома Вяземских. Вдыхаю аромат шиповника и костра, ступая по хрустящему гравию.
Толкаю калитку, чуть не столкнувшись с Андреем Максимовичем. С трудом стою на ногах, хватаю воздух ртом, пытаясь прогнать из памяти жестокие слова Глеба:
«– Пригласи на ужин Аню Фомину, мама. Я сделаю ей предложение…».
– Лера? Что случилось? Тебе плохо? – он легко сжимает мое плечо и заглядывает в глаза.
– Д-да… Немного, не волнуйтесь. Сейчас все пройдет. Я… Я пойду, – пытаюсь улизнуть, но Андрей Максимович меня останавливает.
– Погоди-ка, тебя обидели?
– Нет, вы что? – лгу я. – Просто мне… Мне в институт надо, вот и бегу.
Боже, только бы он не узнал… Прячу взгляд, чувствуя, как сильно стучит в груди сердце. Я шла сюда, чтобы рассказать Глебу не только о беременности… Неужели, Андрей Максимович догадался, что я услышала их с Ниной Ильиничной разговор?
Я буду молчать… Никогда не признаюсь, что узнала его
