— Кстати, как он там? — снова застрекотали каблучки, и вот крепко опаздывающая сестра Алина уже скрипела створками шкафа и доставала плащ. Вообще-то у нее на душе все больше скребли кошки, в сорок минут опоздания теперь никак не уложиться, и последует втык. А Максимычу так не идет, когда он ругается.

— Проник на объект. Пытается выдать себя за крупного заказчика… — зевнула сестра Лариса и вдруг подпрыгнула на месте, словно лилипут из племени Уа-о-уа угодил ей под ноготь отравленной иголкой из духовой трубки. Девушка брезгливо подхватила двумя пальчиками наушники и брякнула поверх каталога раструбами к аудитории, — Господи, помилуй, праведный! Слушайте!!! — пальцы перещелкнули тумблер и крутнули на максимум ручку громкости.

— Натали… — проникновенно во всю мощь динамика мурлыкнул певец Хулио Иглесиас и дальше закурлыкал неразборчиво по-ненашему.

Алина застряла в дверях, будто угодила в невидимую гигантскую паутину.

Сестры выслушали песню в едином порыве, забыв о внутренних разногласиях. А когда песня истекла, сестра Лариса уменьшила звук и вернула тумблер в исходное. И успела едко крикнуть в спину воюющей с замком Алины:

— Линка, не рыпайся, ты уже опоздала! Нашего командира убивают.

* * *

Человек, которого этой ночью убивали, теперь шел, слегка подволакивая левую ногу, по коридору.

В головной контре как два месяца тому начали ремонт, так на этом и остановились. Потолок щедро украшали протечки, схожие с тестами на дальтонизм. Со стен лущилась краска, и легко угадывались места, где раньше красовалась старорежимно-кондовая наглядная агитация. Большое прямоугольное невыцветшее пятно прежде принадлежало застекленной коллекции дипломов за всякую бестолковую пургу. За второе место на скорочтение «Отче наш», за первое место в состязаниях на дальность выхода в астрал по Северо-Западному региону, за экономию медитационных человеко-часов. Этот стенд еще был знаменит тем, что в нужный момент рухнул аккуратно на голову якутскому шаману, когда тот, отведя глаза конвою, начал запихивать в рот мухоморы из потайных карманов. Иначе говоря, рухнувший стенд сохранил вещдоки, по массе достаточные, чтобы впаять грибнику срок за наркоту.

Е-мое, стоило Максиму оказаться в данных стенах, как наваливалась сумрачная тоска, свежего воздуха здесь не хватало, что ли? Прямо хоть пару пива для поднятия тонуса перед каждым визитом опрокидывай. Но нельзя, дверной косяк на этот счет заговорен вышестоящим начальством и банально не пропустит.

Сейчас начнется заунывная мутотень: «Какого лешего проявил инициативу? Какого черта не обеспечил в соответствие с приказом „Буки-ять-восемьдесят семь“ прикрытие? Какого дьявола ты, Храпунов Максим Максимыч, вообще ходишь по белу свету и раздражаешь меня уже одним своим независимым видом!?»

Начальница всего этого бардака Дина Матиевна любила, дабы подчиненные в кабинетах не запирались. Посему Максиму не приходилось стучаться, чтобы узнать, кто чем дышит.

— Кто взял мои ножницы?

— Проверь, у кого самые короткие ногти.

— Почему у вас котлетами пахнет?

— Отрыгнул.

Народ в конторе трудился не крепко умный и не заведомо дубовый, потихоньку рубил бабло надбавками, коптил до пенсии и не рыпался по сторонам, потому как вход в контору — рубль, а выход — мало не покажется. Если кто по молодости имел иллюзии, то разбазаривал их года за три и далее с циничной ухмылкой просто тянул лямку, по возможности забивая болт на службу, или становился записным карьеристом и лизал начальству, что причитается.

В одном кабинете пили кофе и гладили прямо на столе рясу пыхтящим и плюющимся утюгом. В другом перекладывали бумажки в поисках сгинувшего шеврона. Кто-то из сотрудников травил анекдоты, меланхолично начищая ядовито-зеленой пастой уставной амулет. Приближался осенний смотр формы одежды, но подхромавший к двери начальницы герой подозревал, что у него сейчас другие проблемы.

Секретарша на рабочем месте отсутствовала по уважительной причине: пребывала в оплачиваемом отпуске. Вот отпуска в конторе были славные — полтора календарных месяца плюс до трех дней на дорогу. Е-мое, как Храпунов сейчас завидовал секретарше. С каким кайфом бы Максик ноне оказался отсюда подальше, пусть в засаде посреди затянутых ряской Синявинских болот, что гордо именуется «антирусалочьим патрулем». Пусть внедренным агентом среди ковыряющих перемешанную с людскими костями грязь «черных следопытов». Даже пусть в команде диггеров, по канализационным стокам подбирающимся к вентиляционным шахтам метрополитена. Только бы не здесь…

От насквозь предугадываемого разговора с начальством заведомо воротило с души. Что ему могут сообщить-пожелать нового и интересного? Ну, влепят следующий выговор, ну, облают в последних выражениях, троекратно вытрут ноги и отправят на какой-нибудь особо богатый дерьмом участок героически затыкать брешь.

— Где этот Храпунов?! — раненой львицей возопила начальственная дверь.

Уже тянувшийся к двери Максим отдернул пальцы, словно с другой стороны в дверную ручку пырнули шокером. Впрочем, мера предосторожности не помогла. Пушечный удар изнутри распахнул дверь кабинета, и на пороге объявилась Сама собственной персоной.

Кто-то из сотрудников пролил кофе на рясу, кто-то рассыпал бумажки и нашел шеврон, кто-то подавился анекдотом. У Храпунова же распахнувшаяся дверь пронеслась электричкой в миллиметре от носа.

— Храни вас Бог, Дина Матиевна, — Максим прикинулся дурак дураком и сотворил на физиономии столь широкую улыбку, что чуть сусала со стыда не лопнули.

— Пройдите в мой кабинет, — шквальным блеском начальственных очей окатила затребованного на ковер Дина Матиевна, и, не оглядываясь, вернулась за командирский стол.

Максим с вселенской печалью отметил, что Матиевна не сказала ему обыденно-уставное «Сын мой» и фальшиво покорно след в след затопал за широкой начальственной спиной. Кабинет не поражал воображение: евростандарт плюс неизменный портрет Циолковского на стене.

Бегло взглянув на дорогой офисный костюм начальницы, герой подумал, что и доллары бывают категории «сэконд хэнд». Дину Матиевну дорогие шмотки не красили, впрочем, ей бы не к лицу оказались и блуза ткачихи, и передник доярки, ведь редкие зубы являлись отнюдь не главным недостатком ее внешности.

— Докладывайте, где вас черти носили этой ночью? — велела хозяйка кабинета, ниспав (как Ниагарский водопад, только чуточку быстрее) в не слишком новое, но и не слишком старое кресло.

— Под видом покупателя я посетил магазин «Кофе, чай — круглосуточно». Это настоящее гиблое место. Повсюду самых причудливых очертаний и форм похожие на сказочные «сущности» банки с чаем и кофе. Интерьер казался почти фантастическим, еще благодаря удивительным краскам. Тень подкрадывалась со всех сторон и меняла…

— Что вы делали в магазине «Кофе, чай — круглосуточно»?

— Под видом крупного заказчика я спросил, есть ли у них «Злаки Зодиака», — чуть выпятил лоб, пряча глаза, Максим и вдогонку соврал, — Наводку я получил через братьев Кожапаровых, но во избежание спонтанной утечки информации и в соответствие с параграфом Устава о необходимой доле непредсказуемости при выборе мотивации…