Я резко втягиваю воздух и выдыхаю:

— Ты ошибаешься. Во всем.

Нажимаю отбой и для верности выключаю телефон, а потом обхватываю себя руками. На кухне тепло, во всем доме очень тепло, но сейчас у меня мороз по коже.

Потому что уже слишком многие знают о моем положении.

Бесов Хантер!

Мои слова вряд ли его убедят. А ведь он, правда, знает многое. Он родился таким и изучал вервольфов всю свою сознательную жизнь. И, конечно же, мог ответить если не на все мои вопросы, то на многие.

Это слишком заманчиво: воспользоваться тем, что он предлагает. Но я не нуждаюсь в ничьей защите или помощи. И уж точно мне не нужны ничьи клятвы, у них слишком большая цена. А в том, что историк назовет свою, я не сомневаюсь. Он прекрасный игрок, поддаваться на его фальшивое участие — себе дороже.

— Мы справимся сами, — говорю я малышу. Не уверена, что он меня слышит — слишком он мал для этого, но мне нравится так думать. Будто нас связывает какое-то особое чутье: он чувствует меня, а я чувствую его. — Хотя почему сами? У тебя еще есть бабушка с дедушкой и тетя Рэбел.

На этой мысли стальные пальцы, будто сжимающие мое сердце, отпускают, мне больше не хочется свернуться клубком и выть от бессилия.

Я всегда справлялась справлюсь и на этот раз!

Подумав, что сегодня вряд ли напишу еще хоть строчку, закрыла файл с романом и записалась онлайн (ближайшей датой оказался понедельник) к гинекологу. После выпила чашку травяного чая и отправилась спать. Наверное, прошлая ночь, а может, весь этот день вытянули из меня все силы. Я чувствовала себя так, будто в одиночку перетаскала все книги в магазине, заодно и все шкафы передвинула. Поэтому я сбросила одежду на стул и залезла под одеяло, чтобы тут же провалилась в сон.

Мне снился Дэнвер. Таким, каким я его запомнила. Мы неслись по ночной автостраде и ссорились. Я просила его сбавить скорость, но он только сильнее жал на газ. Волк, огромный белый волк, возник в свете фар так внезапно, что я закричала, а Дэн вывернул руль, и резким ударом меня выкинуло через лобовое стекло. Я приготовилась к боли, но ее не последовало — волк подхватил меня и оттащил в сторону. Только оглянувшись, я поняла почему: машина загорелась и вспыхнула костром.

— Там Дэн! — крикнула я. Попыталась рвануться обратно, но нас отбросило взрывом. Взрывом, в эпицентре которого был мой бывший муж. И после которого никому не выжить…

Меня встряхивают, но не лапами, а руками. И я вздрагиваю, выныривая из кошмара. Меня действительно обнимают и прижимают к широкой, обнаженной груди.

— Шарлин, тише. Я рядом.

Голос Доминика, глубокий, низкий, стряхивает с меня остатки сна. Как и его объятия.

— Что ты здесь делаешь? — интересуюсь хрипло.

— Ты кричала. Во сне.

Доминик вместе со мной, на кровати, и обнимает меня так, будто не было его слов про конец сделки. Но они были.

И они ввинчиваются в сознание. Вместе со страхом, что он вот-вот почувствует, поймет, что я ношу его ребенка. Этот страх настолько сильный, что до меня не сразу доходит его вопрос:

— Что тебе снилось?

Я отстраняюсь, вытираю мокрые щеки и холодно отвечаю:

— Это неважно. Не входи ко мне больше. Кричу я или нет. Я всего лишь твоя гостья, которой ты дал клятву. Больше никто.

Во взгляде Доминика вспыхивает что-то звериное. Но спустя мгновение даже оно запечатывается холодом и безразличием, желтое сияние исчезает из его глаз. Вервольф резко поднимается и уходит к себе.

А я поглубже закапываюсь в одеяло и пытаюсь заснуть.

Просыпаюсь я как по будильнику и обнаруживаю, что Доминик свои обещания выполняет — я снова в доме одна. И выполняет не только сегодня, все последующие дни мы с ним почти не пересекаемся. За исключением пятницы, когда я поздно вернулась из магазина и увидела, как он провожает к выходу отца Одри, и случайного столкновения в воскресенье на кухне. Меня это почти радует. Почти, потому что всякий раз при встрече с ним я замираю и ищу в его лице удивление или злость, или хоть какие-нибудь эмоции. Но нахожу только безразличие.

Хотя моя беременность становится для меня все очевиднее.

Теперь я не могу есть по утрам. Совсем. Не могу пить кофе. Малыш все держит под строгим контролем. Стоило однажды нарушить установленные им правила, и пришлось снова запираться в туалете. Зато я съедаю два стейка в день. Один в обед в «Бэйлизе» или в стейк-хаусе «Бычье копыто», второй — уже по возвращении в особняк Доминика.

Понедельник наступает неожиданно, и гинеколог, светловолосая женщина в годах, поздравляет меня с тем, что я и так знаю. У меня будет малыш. Еще у меня прекрасные анализы и токсикоз из-за полной перестройки организма.

На этом, правда, поздравления и заканчиваются. Потому что мне назначают УЗИ. Впрочем, когда я вижу своего малыша на экране, слезы подкатывают к горлу. У него большая голова, и он действительно очень крохотный, но он мой.

Маленький мой.

Но разве он не должен быть меньше?

— Вы утверждаете, что у вас срок не больше трех недель? — уточняет доктор Кимран, водя по моему животу датчиком ультразвука.

— Да, — хмурюсь я. Учитывая наши недолгие отношения с Домиником, забеременеть раньше я просто не могла.

— Очень интересно.

— Что именно?

— Просто по тому, насколько развит плод, я бы сказала, что у вас седьмая-восьмая неделя.

По спине тянет холодом.

— Этого не может быть, — говорю я, вглядываясь в экран. Доктору или себе?

Я не медик, но в школе биологию изучала, и знаю, сколько у людей длится беременность. У людей…

Мой догадка чуть ли не подкидывает меня вверх. А у волков?

— Сколько длится беременность у вервольфов? — спрашиваю я.

— Двадцать две недели. Это из-за их звериных генов. Но вы человек.

Я уже в этом не так уверена.

— Я должна о чем-то узнать, прима Брайс? — Доктор Кимран смотрит на меня, как тот ультразвук. Но сначала мне самой нужно во всем разобраться, поэтому я отвечаю:

— Нет, все нормально. Седьмая неделя — это хорошо. Я, наверное, что-то перепутала.

Не знаю, смогла ли я ее убедить или нет, но доктор назначает мне витамины, советует больше отдыхать и максимально исключить стресс.

Исключишь тут! Да мы с ним практически сроднились!

Покинув кабинет, я сворачиваю в нишу (к счастью, Оуэн и его напарник согласились подождать в холле клиники, и у меня есть фора), достаю из сумки телефон и набираю номер, по которому пообещала себе больше не звонить.

Хантер отвечает сразу, и даже не пытается шутить. Что тоже к лучшему.

— Мне понадобится твоя помощь, — говорю без предисловия. — Но учти, никаких условий!