— Мне… Тоже хочу, — произнесла я, пытаясь совладать с собой. Тело била дрожь.

— Крепко будет, — мотнул головой мужик. — Нельзя. Садись лучше, ешь.

Я покорно села за стол. Не в той ситуации, чтобы выпендриваться. Взяла деревянную ложку и попробовала уху. Сёмга? Слегка обалдела. Это был королевский суп. Наваристый, с рыбой, густой. В глубокой тарелке с выщербленными краями плавали крупицы риса и несколько перьев зелёного лука. Зачерпнула ещё. Вкусовые рецепторы меня не обманывали: такую уху не в каждом ресторане подают. Сама не заметила, как быстро опустела тарелка.

— Дров принесу, — произнёс молчавший до сих пор Михи.

Всё это время он наблюдал за мной, почёсывая бороду и тяжко вздыхая. Реалити-шоу, привет! Нашёл зрелище! Дровосек, как же…

— Подкину тебе ещё. На ночь хватит. Завтра утром приду.

— А где здесь туалет? — выдавила я, сгорая от смущения.

— Туалет?

Из-под кустистых бровей на меня непонимающе смотрели два глаза.

— Отхожее место. Для отравления естественных надобностей.

— Что с тобой? — снова насупился мужчина. — Неужто не пришла в себя?

Я помотала головой, и тогда Михи указал на двери, где располагались сени. Иного названия для неотапливаемой комнатушки перед основной комнатой у меня не было.

— Там найдёшь.

Он встал из-за стола. Я лишь молилась, чтобы мужик оставил бутылку. Пьяницей не была, но умом понимала: если не глотну чего-нибудь крепкого, сдохну от страха или сойду с ума.

Как только громила вышел, кинулась к спасительной жидкости и хлебнула.

— Ох ты ж чёрт! — дико закашлялась.

Крепкая самогонка!

Живительный транквилизатор быстро попал в кровь, возвращая тепло и спокойствие. Пока Михи не вернулся, успела приложиться ещё. Жизнь стала налаживаться. Квест так квест! Пройду достойно.

Глаза слипались, меня разморило. Чуть ли не доползла до кровати и упала на неё. Слава градусу, было уже плевать и на постельное бельё, которого не имелось, и на запах кислятины. Я лишь мечтала проснуться в своей постели и забыть об этом кошмаре.

Слышала, как в комнатушку зашёл Михи. Пошурудил чем-то в печке, потом подошёл.

— Спи, спи, — произнёс ласково. — Завтра снова станешь здоровой.

— Угу… За квест и актёрское мастерство поставьте себе пятёрку, — пробормотала я. — А Эрику или кому там скажи… Выберусь… В луш-шем слушае — без хозяйства… станется. В худш-шем — в тюрьму упеку.

Язык заплетался, отказываясь ворочаться как надо. Тогда я закрыла глаза.

Утро пришло с криками петухов. Стылый воздух заставил меня сжаться в комочек, а потом — соскочить с убогой лежанки в попытке согреться. Печка, конечно, давно погасла. Михи не пришёл, хотя и обещал. Сбегала в сени, там же умылась: нашла медный таз и кувшин с холодной водой.

Вернувшись, зацепила взглядом деревянный сундук, стоящий в углу комнатушки. Подскочила к нему и с трудом откинула тяжёлую крышку. Обрадовалась: внутри нашлись женские вещи. Вытянула первый попавшийся тёплый халат и облачилась в него мехом наружу. Получилась этакая летняя шубка, подобная наряду ночной незнакомки. Уверена, та девчонка и есть потерянная Евкия, с которой Михи меня усердно путал.

Только собралась бежать подобру-поздорову, как в комнату ввалился Михи. При свете дня он выглядел ещё более громадным, чем ночью. Увидев меня, вскинул брови. Широкой ладонью схватился за бороду.

— Евкия… Как ты оделась?

— Меня зовут Ева!

Не собираясь сдаваться, я прямо посмотрела ему в глаза.

— Шубу снимай, Ева… — выдохнул он печально.

Я прищурилась.

— Зачем?

— Надо правильно одеться, а то люди засмеют.

Содрав с меня халат, он вывернул его мехом вниз.

— Надевай! — проследил и довольно хмыкнул: — Ну? Готова? Ехать пора.

— Куда?

— Как же? На рынок, в город. Лошадь стоит.

— В город?

Я даже обрадовалась. Всё, что нужно, — осмотреться. Мегаполис большой, находится рядом. Настроение стремительно поднялось, и я выскочила на воздух.

Во дворе стояла телега, запряжённая гнедой кобылой. Вся в инее, лошадь помахивала хвостом. Вокруг — на зелёной траве, на листьях деревьев — тонким слоем лежал снег. Июльские заморозки мне не понравились. Что-то было не так.

Я позволила усадить себя на телегу и молчала, пока мы не спустились с холма. Перед нами простиралась равнина с полями. На кочках в телеге позвякивали бутылки, наполненные молоком или кефиром, подскакивали горшки и странные плоды, похожие на красные тыквы.

— А город где? — спросила я, разочаровавшись увиденным.

— Там! — махнул Михи в сторону одинокой горы. — Ехать три часа.

Я закрыла лицо руками. Всё же схожу с ума.

— Какой сейчас год? — спросила, бодрясь.

Михи тяжело вздохнул, но ответил:

— Говорят, шесть тысяч тридцать шестой от узаконил древнего.

— А месяц какой?

— Райван. Самый тёплый месяц в году.

Я ущипнула себя. Больно.

— И какая страна? Россия? Киевская Русь? Княжество?

Михи повернулся. Ещё раз вздохнул.

— Непонятные ты слова говоришь постоянно, Евк… Ева. Это пятое королевство из девяти.

— Всего девяти?

— Чёрная Пустошь растёт. И если б не наш колдун, охраняющий территорию…

— Кто?

Новый удручённый взгляд громилы подсказал, что мой вопрос не к месту.

— Покажу тебя вечером знахарке, — кивнул сам себе Михи, принимая, по-видимому, важное решение. — С тобой явно что-то не то. Ну, хозяйка! Ну, постаралась!

Оставшийся путь мы молчали. Я успела поплакать, посмеяться в голос, спрыгнуть с телеги, снова залезть на неё…

В голове не укладывалось каким образом, но, похоже, я попала в прошлое. Хотя нет. Какой там — в прошлое? Я никогда в жизни не слышала ни о королевствах, ни о Пустоши, ни о колдуне, охраняющем территории. Ко всему прочему я понимала местную речь, словно родилась здесь.

А ещё очень хотелось домой. Только как вернуться?

Чуть оранжевое, похожее на апельсин, солнце практически не грело. Даже представить страшно, каково здесь зимой. В мрачном оцепенении прошло около двух часов, пока мы доехали до нужного места. Нас встретили каменные стены и несколько башен, стоящих в стороне от города.

Примерно через полчаса копыта лошади застучали по булыжной мостовой, и мы двинулись на площадь. Там Михи планировал остановиться, чтобы начать торговлю.