— Это ты у меня в гостях, мама, — измотанная, уставшая после работы, Тамара не была готова к этой встрече.

— То-то ты свинарник тут устроила. А маме приходи и убирайся тут. Двадцать второй год девахе, а она шваброй пользоваться не умеет. Стыдобень одна!

— Я и не просила о помощи.

А вставать через четыре часа.

— Конечно, не просила. Кто ж признается, что свинарник навёл? А мама всё приготовь, мама всё постирай…

— Мама, хватит! Или мне позвонить отцу? — прибегла к ещё одной попутке вразумить маму Тома.

Н та продолжала твердить про неряху-дочь и умницу-маму. Понимала Тамара, что она очень сильно за неё переживает. Но от каждого такого визита оставляя тяжёлый осадок.

И девушка уже набирала номер папы:

— Ты что делаешь? Тома, это ты куда?

— Папе, кому ещё, — и уже маме, на публику, — привет, пап. Да мама тут буянит, опять пробралась ко мне в дом и буянит. Что? Сейчас приедешь?

— Да иду я, иду, — вмиг растеряла свой энтузиазм женщина, — чего угрожать-то?

В этот раз даже сработало. Мама вмиг засобирались домой, сотрясая воздух бесполезными квохтаньями.

«Что б вы без мамы делали?», «Это ж ни в какие ворота» и так далее.

А пока суть да дело, Тамара, не раздеваясь, уснула не раздеваясь.

Будильник прозвенел через три часа.

***

Привыкнуть к режиму оказалось проще простого. Да и в работе, которая поначалу казалась сложной и непонятной, не было особых отличий от того, что делала она сама. Но отклика оказалось больше.

— Приветствую, работяги! — начальник, Сергей Маратович, влетел в кабинет без стука. — Как успехи?

— План готов, ТТР подпишу у главного, — отчиталась Анечка. И тут же нажаловалась, — А Тома не показывает, что сделала! А мне интересно, между прочим?

Начальство усмехнулось в пышные усы и нарочито сурово нахмурило брови:

— Тамара Андреевна, ну как вам не стыдно людей соблазнять? Выговор вам за это.

На что девушка сделала страшные глаза и в притворном ужасе скинула руку к лицу:

— Ах, не пережить мне этого позора!

И никаких тебе «А мне не нравится вот эта поза», «цвет некрасивый, я не о таком мечтала», «За эту мазню? Тысяча двести рублей? Грабёж!».

Конечно, бывали и сложности, но они были несоизмеримо легче по сравнению в теми подработками, что у неё были. Глупо было думать о том, чтобы просто оставить творчество и полностью посвятить себя заводу, но была в этом месте особая прелесть.

Тамара смотрела на себя, своих коллег и понимала каждого из них как никогда прежде.

Карина, которая не стала переводчиком, а теперь работает в аддитивке.

Егор Зайко, который не смог реализовать себя как писатель и ушёл в отдел управления.

Аглая, закончившая консерваторию, но ставшая работницей отдела кадров.

Волче, которому не досталось место в сфере игр, и теперь он занимается сваркой.

Да и сама Тамара, чего уж тут? Художники, блогеры, музыканты… Не всем стать великими и знаменитыми и не у всех есть цель и возможности создать что-то невероятное. Миру нужны и простые люди, со своими хобби, увлечениями и странностями. И Тамара это понимала. А сами люди нуждались в поддержке. И получали её здесь, в Т.Е.Р.Е.М. ке.

Сидя в маленьком кабинетике рядом с начальством, слушая сплетни Анечки и ожидая приходя Егора, Тамара чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Но вместо друга в кабинет на всех порах влетела Карина:

— Мухи сонные, вы чего спите-то? У нас там такое, — девушка развела руками, чтобы показать размер «этого самого».

Что сказать, даже ребята впечатлились.

— Не томи, говори уже толком.

— А к нам с внезапной проверкой едет… Налоговая! — торжественным голосом проговорила девушка.

Теперь уже всем было не до смеха. Такие люди абы когда не приходят.

— А когда? А кто? А зачем? — Карину буквально засыпали вопросами.

И наконец девушка не выдержала:

— С тринадцатого по пятнадцатое. К нам едет Медведев и его компания.

На миг все замолчали, переваривая услышанное.

— Что ж, товарищи, — не переставая трясти головой, проговорил Волче, — мы в полной… Опасности. Но мы справимся. Не так ли, ребята?

Почему-то все дружно рассмеялись. И никакие нам Медведевы не страшны. А на заводе мир и порядок.