Она продиктовала номер телефона и название постоялого двора, передала привет всем, всем, всем и поцелуи Клаве, затем положила трубку на рычажки.

«Что бы это могло быть? И от кого?»

На самом деле, это могло быть что угодно, и кто угодно мог быть тем, кто это что-то ей презентовал. Бриллианты от влюбившегося аристократа? Искупительная жертва от кого-нибудь из прикосновенных к делу адмиралов? Документ… Патент, скажем, или грамота на владение, или еще что. Дарителем ведь мог оказаться не отдельный человек из плоти и крови, а какое-нибудь учреждение.

«Адмиралтейство? Министерство? Чья-нибудь канцелярия? Контрразведка, лопухнувшаяся с ее то ли мнимым, то ли реальным похищением, ЦК партии? Но тогда какой партии? И что они мне могут презентовать?»

История более чем странная, но если Надя рекомендует принять, то отчего бы и не принять. А уезжать из Амстердама в ближайшие дни Лиза все равно не планировала. Она только-только начала входить во вкус. Да еще и подружку завела, что есть гуд, поскольку от одиночества все беды, а на миру, как говорится, и смерть красна!

* * *

Правду сказать, знакомство с Ниной оказалось для Лизы большой удачей. Рядом с этой неглупой, независимой и невероятно раскованной маленькой женщиной она снова начала улыбаться, и не приличия ради – потому что так положено, – а потому что хочется. И смеялась, когда было смешно. И грустила не от того, что вспомнила рубку авиаматки, – и не из-за Паганеля, которого ей иногда отчаянно не хватало, особенно ночью, – а потому что услышала мелодию в тональности ре минор или посмотрела «душещипательную» франкскую фильму.

Между тем в Амстердаме установилась хорошая погода. Днем иногда бывало даже жарко, и тогда они с Ниной садились на траву где-нибудь в городском сквере, пили пиво и разговаривали обо всем и ни о чем. Разумеется, публичное распитие пива дамами – да к тому же прямо «из горла» – в известной степени шокировало консервативных голландцев, но в том-то и заключалась вся прелесть нидерландского менталитета, что приставать к дамам с поучениями никто из них и не подумал. В отличие от себерцев, здесь ограничивались укоризненными взглядами и прочей нелицеприятной мимикой, которая Лизу не задевала. Совсем.

Так прошло несколько дней – магазины, прогулки, обеды с икрой и шампанским, театр, казино, варьете, – пока Лиза не сообразила вдруг, что Нина общается с ней на особый манер. Иначе говоря, Лиза наконец-то поняла, что новая знакомая ее попросту клеит. То есть ухаживает за Лизой, как парень за девушкой, ненавязчиво подводя отношения к тому, что у флотских без затей называется «койкой».

Казалось бы, ну и что? Лиза и сама не далее как несколько дней назад размышляла о том, что неплохо бы завести себе мальчика или девочку и расслабиться на полную катушку. Но одно дело думать, а совсем другое – исполнять. Девушки как вариант, на самом деле, Лизой не рассматривались, однако именно женщина вела сейчас в их «аргентинском танго». И не то чтобы грубо или прямолинейно. Напротив, уверенно, но ненавязчиво, с уважением к партнеру, хотя и однозначно.

– Нина, – осторожно начала Лиза вечером пятого дня знакомства, когда они возвращались из оперы, – скажи, это ведь то, о чем я думаю?

В принципе, Нина могла отшутиться. Самое простое – спросить, а о чем ты думаешь? В этом случае Лиза вряд ли озвучила бы свои подозрения. Но женщина пошла на обострение.

– Вообще-то да, – Нина смотрела ей прямо в глаза. Снизу вверх, но только потому, что ниже ростом. Без смущения, но с чувством.

– Понимаешь… – попыталась объясниться Лиза, у которой в прошлом имелся уже не слишком богатый, хотя и удачный в целом опыт такого рода. – Понимаешь…

– Понимаю, – улыбнулась Нина. – Но почему бы не попробовать? У тебя есть кто-нибудь?

– Был, – нехотя призналась Лиза.

– Ушел?

– Выгнала.

– Меня тоже прогонишь?

«Прогнать?»

Но прогонять не хотелось. Хотелось спустить пар, и было абсолютно непонятно, с чего вдруг такая нерешительность! С Полиной – женой Григория – получилось ведь совсем неплохо. Даже по сравнению с Лизиным бывшим мужем Петром, а Лиза тогда умудрилась за одну ночь переспать с обоими. И хотя бесспорно, мужчины нравились ей в этом смысле больше, чем женщины, в такого рода отношениях – пусть и осуждаемых обществом и церковью – имелись свои приятные моменты. Как без них!

Раздумывая, что ответить, Лиза вспомнила, что на самом деле одной Полиной ее опыт не ограничивается. Надежда и Клавдия тоже пару раз вовлекли ее в любовь «де труа». На пьяную голову, допустим, и с близкими подругами. Но из песни слов не выкинешь, не правда ли?

– Не прогоню, – сказала она вслух. – Но давай не будем торопить события! И к слову, это не потому что ты женщина. Была бы ты мужчиной, я бы сказала то же самое.

Маленькая ложь для большего блага. Ложь во спасение, так сказать, и ничего больше.

– Идет! – рассмеялась Нина. – Я тебя, Лиза, не смогла бы «принудить» к близости, даже если бы очень захотела. Ты крупнее, и силы у тебя – уж прости, – как у хорошего мужика.

– Это мы еще с тобой не дрались! – улыбнулась Лиза, ничуть не обидевшаяся на двусмысленный комплимент. – И дай бог, не придется! Дерусь я точно как мужик!

– Откуда такие умения? – удивилась Нина, и не зря.

Косить под мальчика – это одно, а ни в чем не уступать парням – совсем другое. Лиза, например, не носила при Нине брюки-галифе. Ей в ее нынешних обстоятельствах даже нравилось ходить в платьях. И поведение ее во все эти дни было скорее женским, чем наоборот. Единственное исключение, о котором знала Нина, – оружие. Но страсть к охоте никак из образа светской дамы не выпадает. В Европе, как и в Себерии, у многих дам из общества имеется охотничий опыт. Иногда отнюдь не малый. Охота – пусть и оригинальное, но вполне приемлемое времяпрепровождение. Другое дело – кулачный бой или не успевшие войти в этом мире в моду восточные единоборства. Эти виды спорта женскими еще не стали. Даже суфражистки и прочие эмансипе до такого ужаса пока не додумались.

– Я, Нина, росла среди мужчин, – пожала плечами Лиза. – Брат у меня есть, сводный. Или как там это называется? Тот еще отморозок, между нами! Так что я, Нина, все детство проходила в синяках, но зато умею теперь за себя постоять.

История так себе. Но не придумывать же для легких вакационных отношений – даже если это настоящий отпускной роман – полномасштабную, непротиворечивую и детализированную «по самое не могу» легенду?

– Знаешь что, – сказала мгновение спустя, резко ломая линию беседы, – поехали завтра в Брюгге! Как смотришь?

– В Брюгге?

– Есть возражения?

– А почему именно в Брюгге? – недоуменно посмотрела на Лизу новая знакомая.

Рассказывать об истинной причине поездки в Брюгге явно не стоило. Однако пришло время переговорить приватно с ученой девушкой – Мари Нольф.