— Сэмюел! — тут же крикнула леди Эшленд.

— Неужели он уже уехал? — Леди Кэтрин подбежала к окну и, распахнув его, выглянула наружу. — Сэмюел, немедленно иди сюда, нам снова нужна твоя помощь.

Обернувшись, леди Кэтрин радостно заявила:

— Я его остановила!

— Мистер Джерард нам поможет, — кивнула леди Эшленд.

— Да-да, он бегло говорит по-японски, — подтвердила Кэтрин. — Как удачно, что он приехал сегодня утром.

Особенно повезло, конечно же, Леде, поскольку она и предположить не могла, что найдется человек, способный бегло говорить по-японски, да еще и сопровождающий в нужное для нее время дам к лондонской портнихе. Впрочем, это неудивительно — ведь леди Эшленд и ее дочь живут куда ближе к Японии, чем она.

Хотя, честно говоря, Леда не слишком хорошо знала, где находятся Сандвичевы острова.

Наконец в зал вошел лакей и громко объявил:

— Мистер Сэмюел Джерард!

Когда в дверях появился мистер Джерард, в комнате стало тихо: всем на мгновение показалось, что сам златовласый архангел Гавриил спустился с небес…

Гавайи, 1869 год

Он молча стоял на пристани, глядя, как пассажиры спускаются по сходням, глухо постанывающим под их ногами. Люди проходили мимо и с радостными возгласами бросались к тем, кто ждал их на берегу, в то время как он лишь переступал с ноги на ногу, — новые туфли, купленные в Лондоне специально для этого случая, жали и причиняли боль.

Женщины в ярких алых и желтых платьях, мужчины в брюках и жилетках, девушки, легко усаживавшиеся на неоседланных лошадей — смуглые, смеющиеся, с длинными черными волосами, рассыпавшимися по их плечам, — все это было так ново для него! А за всей этой суетой в заоблачную мглу поднимались зеленые горы, и двойная радуга перекрывала небосвод.

На корабле он боялся выходить из каюты и почти все путешествие провел в уютном закутке, где чувствовалось дыхание котлов и запах угля. Стюард приносил ему еду прямо туда. Он прятался в каюте до нынешнего утра, когда к нему пришли и сказали, что ему пора надеть лучшую одежду, потому что корабль обогнул гору Даймонд-Хэд и приближается к Гонолулу.

Здесь очень хорошо пахло: аромат казался просто удивительным — свежим и чистым, как небо и деревья. Таких деревьев он еще никогда не видел: их кроны сверкали и покачивались на высоких голых стволах.

Так он и стоял в сторонке в полном одиночестве, стараясь быть незаметным и в то же время не потеряться из виду: мысль о том, что о нем забудут, приводила его в ужас.

— Сэмми!

Голос был совсем тихим, как будто ветерок взъерошил его волосы и сбросил несколько золотистых прядей ему на глаза.

Обернувшись, он быстро провел пятерней по голове, чтобы привести волосы в порядок.

Она оказалась всего в нескольких футах от него, держа в руке охапку цветов. Он посмотрел ей в лицо. Вокруг стоял невообразимый шум — местные ребятишки смеялись и что-то громко кричали на непонятном ему языке.

Опустившись на колени, она протянула к нему руки:

— Ты помнишь меня, Сэмми?

Сэмюел с беспомощным видом посмотрел на нее. Помнит ли он? Все одинокие дни и ненавистные ночи, во всех темных комнатах, где ему связывали руки и делали с ним все, что заблагорассудится, — все эти дни, недели и годы безмолвного несчастья он помнил. Единственное светлое лицо в его жизни. Единственное доброе слово. Единственная рука, поднявшаяся для того, чтобы его защитить.

— Да, мэм, — еле слышно отозвался он. — Я помню.

— Я — Тесс. Леди Эшленд.

Сэмюел кивнул, потом сцепил руки у себя за спиной.

— Я так рада видеть тебя, Сэмми. Ты позволишь мне обнять тебя?

Каким-то непостижимым образом его ноги в тесных туфлях сделали шаг, потом второй, а затем он бросился к ней бегом и неловко упал в ее объятия, стыдясь столь бурных проявлений чувств.

Леди Эшленд прижала его к себе, и он ощутил исходящий от нее теплый аромат ветра и цветов.

— Никогда больше… — взволнованно произнесла она. Голос у нее перехватило, и Сэмюел понял, что она плачет. — Забудь обо всем, Сэмми. Забудь обо всем, что было прежде. Ты вернулся домой.

Домой… Сэмми не противился ее объятиям, его лицо утонуло в холодных цветах, и неожиданно он услышал тихие жалобные звуки, рвущиеся из его горла. Он попытался совладать с собой, попробовал произнести хоть что-то, как совсем взрослый мальчик восьми лет, а может, и девяти. «Домой, — так и хотелось сказать ему. — Господи, спасибо, спасибо вам… Домой…»

Странное мгновение. Он смотрел на Леду с таким видом, словно они были знакомы, но он не ожидал увидеть ее здесь. А вот она его не знала, никогда в жизни не видела.

Никогда.

Леди Кэтрин подошла к нему и стала говорить с ним таким тоном, словно для нее не было ничего более естественного на свете, чем разговаривать с архангелом, спустившимся с небес.

Его губы слегка дрогнули, но он не улыбнулся, и Леда внезапно подумала: «Он ее любит».

Ну конечно. Они составляли прекрасную пару — такую, которая могла бы бросить вызов самой судьбе: смуглая красавица и светловолосый бог. Они предназначены друг для друга.

— А теперь объясни нам, что эти бедные леди пытаются нам сказать? — Леди Кэтрин указала на японок.

Произнеся короткую речь, он поклонился. В ответ самая юная из японок разразилась целым потоком слов; однажды во время своей речи она робко улыбнулась и слегка склонила голову в сторону леди Капиолани.

— Они хотят поблагодарить ее величество за честь, оказанную их стране, — перевел Сэмюел.

Похоже, только этого всем и было надо. Ее величество оказалась настолько удовлетворена происходящим, что тут же выразила свою благосклонность к знатным сестрам из Японии. Потом дамы принялись выбирать ткань. Бедный мистер Джерард, взявший на себя роль переводчика, чуть не запутался в сетях модной дипломатии.

Леда бросилась на склад, чтобы посмотреть, найдется ли там подходящая материя. Возвращаясь, она прижимала к себе пять штук белой и светлой парчи, верхняя из которых упиралась ей прямо в нос.

Едва она вошла в зал, как мистер Джерард подскочил к ней и услужливо забрал у нее ткани.

— Нет-нет, — засмущалась Леда, — не надо, прошу вас… Не стоит беспокоиться, сэр…

Остальные девушки-модели, каким-то непостижимым образом узнав о приходе мистера Джерарда, стали под разными предлогами заходить в демонстрационный зал. Разворачивая рулон парчи цвета слоновой кости, Леда перехватила самодовольную усмешку мисс Кларк и попыталась поставить ее на место, но в конце концов слегка улыбнулась.