Единственным, кто мог кое-что объяснить, был сам отец. Но он, как я уже говорил, был далеко. Звонить ему было некуда. Письма от него приходили редко и без обратного адреса. Мало того: последние два дошли уже вскрытыми и заклеенными во второй раз.

Я вытащил из ящика стола самое последнее. Признаться, когда я его прочитал, я даже не понял, о чем оно. Среди описаний природы там нашлось одно странное место:

«Я рад, что ты уже купил компьютер. Здесь все парни твоего возраста постоянно играют в игры. Я выслал тебе один новый квест, очень занятный. Зайди на гор. почту, на Ленина, 35. Ты видишь, я еще помню, когда твой день рождения. Даю слово, скоро встретимся».

По ряду причин мне не верилось, что мы скоро встретимся. На почтамте мне сказали, что на мое имя ничего не приходило. Мой день рождения давно прошел. И у меня не было компьютера.

Тогда я подумал, что отец совсем забыл меня.

Я был уверен в этом и сейчас, перечитав письмо.

— Петя, ты ужинать будешь? — заглянула в комнату мать.

— Попозже, — отозвался я как можно ласковей.

Тут, вероятно, настало время объяснить кое-какие темные места моего повествования. Помните, я рассказывал, как мой отец обещал мне подарить свой форд, когда мне исполнится восемнадцать? С той поры, как он это пообещал, произошло много разных событий. Мне было лет пятнадцать, когда он, поднявшись на какой-то своей торговле, купил себе новую тойоту. Одновременно с этим круг его общения сильно изменился. У него появился жутко дорогой по тем временам мобильный телефон. Он стал подолгу пропадать в Москве, даже снял там квартиру. В довершение всего, что-то произошло между ним и матерью. Этих размолвок было на моей памяти столько, что я сбился со счета. Но с каждым новым разом трещина становилась все глубже.

Впрочем, он по-прежнему проводил с нами много времени. Пару раз мы все вместе съездили на Азовское море и даже в одно лето провели две недели на хорошем египетском курорте. Причем мне показалось, что на этом самом курорте он уже бывал, и не раз. Ни море, ни пирамиды не произвели на меня никакого впечатления.

Время от времени его посещала мысль ввести меня в курс своих торговых дел. И я скажу честно: мне очень нравилось ездить с ним по точкам и видеть, как администраторы, подчиненно улыбаясь, отдают ему пухлые пачки денег. В Москве схема расчетов несколько изменилась, но заискивающие улыбки остались прежними. Тогда я понял: если сам не хочешь улыбаться вот так, заставь это делать других. Промежуточных состояний нет. А твоя декларация независимости действует лишь до тех пор, пока всем на тебя наплевать.

Но были и другие люди, которые держались с отцом на равных, если не сказать больше. От этих он старался держать меня в стороне. «А вот наш исполнительный директор», — так назвал он крепкого короткостриженого блондина, который представился мне Владимиром. Его роль в истории стала для меня ясна с первого взгляда. Хорошо было хотя бы то, что прежняя крыша, по-кавказски крутая, с появлением Владимира куда-то резко съехала. Мы пожали друг другу руки. После этого отец отправил меня посидеть в машине, пока они с Владимиром решали кое-какие вопросы в полуподвальном кабачке.

Какие вопросы? Ну, об этом я знал понаслышке. На протяжении последних месяцев до меня доносились обрывки телефонных разговоров, которые я зачем-то запоминал, не пытаясь понять:

— Если мы, бл…дь, у черкизовских будем забирать, то откатим не меньше трети.

— Нихрена. У меня на аренду в месяц больше уходит.

— А за третьим кольцом — хули там ловить.

— Нет. Арслан не заглядывал. Да о чем мне с ним базарить, он и раньше-то по-русски один х…й выговаривал.

Последние фрагменты я запомнил только потому, что как раз в это время от нечего делать прочитал Толкиена, а заодно, на той же волне, — «Хроники Нарнии». Я долго хихикал, представляя себе черного властелина Саурона, удящего третье кольцо власти в мутных водах реки Андуин — а на пару с ним и говорящего льва по имени Арслан. Этот персонаж Клайва С. Льюиса, ясное дело, не вполне владел русским языком. Но главное волшебное слово уже знал, что не могло не радовать.

Короче, бизнес шел своим чередом. Мне было почти семнадцать. Я заканчивал школу и уже пользовался популярностью среди девчонок на класс младше (пару раз всё происходило прямо в физкультурном зале, на матах, вкусно пахнущих потом и резиной). Я вернусь к этой теме в дальнейшем, хотя она и не имеет прямого отношения к нашей истории.

Видите, как формально я только что обошел важнейший вопрос моей тогдашней жизни? Сейчас мне двадцать два, и я почти прикован к этому дивану и (что немногим приятнее) к красивому нотбуку с надгрызенным яблоком на крышке. За окном опять лето. Здесь оно проходит как-то легче. И тренажерный зал здесь совсем другой.

В общем, вы поняли. Вот только жалеть меня не надо.

Итак, я заканчивал школу. Обещанный мне форд куда-то незаметно сгинул, однако я, признаться, уже рассчитывал на более весомый подарок. Но тут пропал и сам отец.

Позвонив матери из Москвы, он сообщил, что у него возникли проблемы. Он хотел сказать пару слов и мне, но меня не было дома. Мать передала потом, что он собирался перезвонить уже из аэропорта (почему из аэропорта?) и напоследок пообещал, когда вернется (откуда?), поехать с нами на юг (на какой еще юг?).

Вскоре после этого он действительно позвонил, но не из аэропорта, а непонятно откуда. Позвонил, чтобы сказать: у него появились важные дела, очень срочные, в которые нас лучше не впутывать. Где он? В Чехии, да, но не в Праге, а где-то рядом. Звонить он не будет, потому что… потому что этими звонками могут заинтересоваться ненужные люди. И тем более не будет звонить с мобильного телефона. Звонки по роумингу (тогда я еще не знал, что это такое) отследить легче легкого. И все же есть одно важное дело, которое касается меня, но он постарается написать об этом в письме. Или еще как-нибудь.

Я, конечно, понял: решение некоторых вопросов пошло не по тому пути. И весьма возможно, что эти вопросы могли перевести на нас. Чтобы такого не случилось, и понадобился режим радиомолчания.

Ситуация выглядела не слишком красиво. Хотя (как матери сообщили те самые администраторы) основной удар стихии пришелся на московский офис. Возможно, партнеры решили, что отец, по тогдашней моде, оставил семью и теперь делит бизнес с юными сотрудницами. Возможно, они имели основания так думать (я тоже догадывался кое о чем, но матери не говорил). Короче говоря, про нас как будто забыли. Что нам делать дальше — администраторы не знали. Все они, по словам матери, имели вполне цветущий вид. Надо полагать, виртуальные пачки денег просто отправлялись теперь по другому адресу.

А на наш адрес посланий всё не было. Пришлось ждать полгода (запечатанный пакет пришел на почтамт, до востребования). В пакете были мирные открытки с изображением ничем не примечательных старинных домов (увы, название «Старе Място» напомнило мне несвежее мясо). Еще там было письмо с очередным обещанием вернуться и съездить на юг. Вскоре вдогонку прибыл и денежный перевод. Реквизиты отправителя нам ни о чем не говорили.