— Стрельнуть же можно.

— На Земле я впервые после... ну, ты понял. Меня только недавно в инспектора перевели из помощников. Испытательный срок пока, потому и ограничений масса.

— Понимаю... Теперь что?

Антон как-то весь подобрался, съёжился.

— Теперь самое хреновое. Тот, второй, из холодильника — с ним не просто. Похоже, что в момент смерти он душой женщины не до конца овладел — да, вот такая форма извращения; и она его посмертным проклятием в голове запечатала перед самым вознесением. Вдобавок и кровь убиенной вокруг... держит беса крепко, одним словом. Чтобы паскудника обратно отправить — проклятие нужно снять. Для этого голову необходимо доставить на освящённую землю — церковь, к примеру. Или на проклятую — ну, где убили кого-то. Однако второй вариант не подойдёт — тогда бес вырвется, и я его не удержу. Потому и прошу тебя помочь. Тут в двух километрах, прямо по улице, есть такое место. Давным-давно часовенка стояла. Намоленная, светлая. Вот туда и надо попасть. Два километра всего вниз по улице. Поможешь?

— А сам?

Призрак явно расстроился.

— Сам я не смогу. Ограничение по грузоподъёмности в девяносто девять грамм, чтобы контрабанду не таскали. Придумал у нас один умник, ещё при Годунове в воеводах ходил. Нудный... Был бы я ангелом — без проблем. И проклятие прямо тут бы снял. Но это всё влажные мечты! — неожиданно резко закончил он. — Поможешь?

Иванов думал не долго. Увиденного ему вполне хватило, чтобы поверить этому мёртвому парню.

— Помогу. Только ждать долго. Она же примёрзшая.

— Чепуха.

Призрак подошёл к холодильнику и приложил к нему свою Печать. Через десяток секунд послышалась звонкая, частая капель, а через минуту он произнёс: «Готово. Забирай».

Серёга подобрал с грязного пола какой-то пакет и, стараясь не смотреть, сунул в него голову. После повернулся и, внимательно всматриваясь в лицо покойного коллеги, едко спросил:

— Скажи пожалуйста, а как ты такой небесный сюда припожаловал? Чего же раньше не заявился со своей лампочкой и этих бесов не изгнал? И баба живая осталась бы. Странновато получается...

Призрак не смутился.

— Как только душа женщины в очереди в чистилище появилась, бледная, серая — так сразу ей занялись. Только напугана она сильно, и двух слов связать не может. Несколько часов бились, пока хоть какое-то представление о случившемся составили. Потом ещё час адрес вытряхивали. Потом, — было видно, что ему неприятно это говорить, — дом искал. Города я не знаю, денег у меня нет — такси не возьмёшь... Как смог, так и добрался. Будто у вас по-другому! «Убьют — тогда и приходите!» — гнусавым голосом процедил он.

Всё так... Крыть было нечем.

Вышли на улицу под непрекращающийся, моросящий дождь. Из-за забора торчал любопытный носик Антонины Руслановны.

— Уже все следственные действия, чтоль, выполнили? — ехидно спросила она. Предыдущие эмоции уже переработаны, потому старушке хотелось новых.

Вместо Иванова ответил призрак.

— Конечно, не вечно же нам тут писать. Сейчас голову отвезём, и всё, пойдём отдыхать.

— Какую голову? — не поняла женщина.

— Вот эту, — Антон неожиданно превратился в невысокую худую женщину, которая на пластиковом, старом подносе держала свою голову. Точно такую, как лежала в пакете.

Старуха истошно завизжала, выпучив глаза. Голова на подносе, между тем, раскрыла глаза и громко прошепелявила:

— Съем! Съем! Съем!

После такого зрелища, пробравшего даже Сергея, Антонина Руслановна опрометью бросилась к себе в дом, нервно крестясь. Антон снова стал Антоном.

— Не люблю таких бабок. Явная склочница и вечная жалобщица. Наверняка по профкомам с кляузами бегает. Урок ей будет.

— Это как ты так? — не отойдя ещё от зрелища, поинтересовался полицейский.

— Превращение? Да проще простого. Я же здесь, на Земле, призрак. Вот и меняю форму как хочу. Это с материалкой плохо — как воплотился, так таймер два часа и отсчитывает. А там сколько я в осязаемости пробыл — никому не интересно. Норматив! Чтоб его...

Вышли со двора, повернули вправо.

— Там, — уверенно сказал покойный милиционер, ткнув пальцем вперёд. - Километра два, не больше. Пакость эту из башки вышвырнем, и поедешь себе куда нужно. По-другому никак, сам видел.

Антон шёл быстро, постоянно срываясь на бег. Нервно оборачивался, хмурился, постоянно подгонял Сергея.

— Давай! Давай! У меня время скоро закончится! А вдруг не успеем?

Минут через пять он неожиданно рухнул прямо на ноябрьский мокрый асфальт, зажав ладонями уши и извиваясь.

— Ты чего? — всполошился полицейский.

— Рот... Заткни ей рот... — прошипел извивающийся в приступе неконтролируемой боли призрак. — Быстро...

Иванов открыл пакет и посмотрел внутрь. Голова ожила, грозно вращая чёрными глазами и издавая еле уловимое шипение. Ничего не поняв, он послушно достал из кармана платок и, стараясь не касаться мёртвой плоти, засунул тряпку покойнице в рот.

Призрак перестал корчиться и тяжело, совершенно не обращая внимания на промокшую, грязную одежду, поднялся.

— Плохо дело. Он на помощь призвал, просто ты его вопли не слышишь. Поверь, покруче пароходной сирены было. Это там его проклятие с кровушкой и наркота держали. Теперь в себя приходит. Сейчас начнётся... Побежали!

Оба парня бросились вперёд, не чувствуя под собой ног, однако хватило их метров на триста.

— Курить надо бросать, — тяжело дыша, прокашлял Серёга. — Я сейчас лёгкие выплюну.

— Давай! Давай! — торопил Антон. — Иначе каюк нам. Сейчас его дружки сюда стягиваются, носителей ловят. Тогда не отобьёмся!

В этот момент проезжавшая мимо ГАЗель неожиданно потеряла управление и, набирая скорость, понеслась прямо на них. Каким-то чудом удалось отпрыгнуть в сторону, мимо полицейского промелькнули испуганно-удивлённые глаза водителя. Машина врезалась в забор.

— Бегом! Они технику контролировать умеют!

Иванов побежал за призраком. Хорошо ему, не устаёт.

— А чего же ты раньше мне об этом не сказал?!

— А ты бы тогда согласился?! Я — нет. Сложно убедить человека сознательно идти на то, что его будут убивать и бить всем, что ни попадя...

— К-козёл ты! — на бегу, разрывая сбивающимся дыханием буквы, выдохнул полицейский.

— Можешь мне потом рожу набить, если захочешь. Обещаю материальным остаться! Только сейчас, пожалуйста, наддай, браток! Километр остался!

Увернулись ещё от одной машины. «Слава Богу, что мы в частном секторе, движения почти нет. Выбрались бы на проспект — и пикнуть бы не успел, сразу тонким слоем бы размазали!» — подумалось Серёге. Неожиданно правый карман куртки вспыхнул, опалив бок. Телефон! Эта сволочь замкнула батарею! Завоняло подгоревшей кожей. Мельком глянул — вроде огня нет. Значит, сбрасывать одежду с себя, теряя драгоценные секунды, не нужно, всё потом.