Вот лишь некоторый список «утопленников»:

– не стало сухопутного перешейка, что соединял Чукотку и Аляску (Азию и Америку) и образовался пролив, много позже названный Беринговым;

– большие участки некогда суши теперь держит в своих цепких ледяных объятиях Северный Ледовитый Океан – все полярные острова, в изобилии разбросанные на всем его протяжении по широте, это остатки не ушедших под воду земель, бывших некогда или частью Евразии (от острова Врангеля на востоке до архипелага Шпицберген на западе) или Северной Америки (Канадский Арктический Архипелаг и Гренландия);

– Индонезия, которая являлась тогда чуть ли не отдельным материком (не это ли загадочный Континент Му?) – теперь же она представляет собой разбившуюся детскую игрушку-калейдоскоп с рассыпанными на полу островами-«стекляшками»;

– Темза, доселе скромно служившая притоком европейского Рейна, получила независимость и превратилась в чисто английскую реку, поскольку посуху из Дувра в Кале было уже не перебраться – разлившееся Северное море отделило Британские острова от Европы.

Впрочем, Дувра и Кале тогда ещё не было, а вот человек разумный (homo sapience sapience или кроманьонец) уже был, активно размножался, расселялся (где пешком, где на лодках, где на досках для сёрфинга), уже проявлял зачатки земледелия, оставлял граффити в пещерах, совершал ритуальные захоронения (а значит, во что-то уже верил), поклонялся женщине, начинал строить осёдлые поселения и обносить их стенами, изобретал глиняную посуду, добивал последних мамонтов, неандертальцев и вовсю воевал с себе подобными за место под солнцем. Да, кстати, и при этом он не забывал смотреть поэтическим оком на звёздное небо и сочинять красочные истории, в том числе про Всемирный Потоп. А ещё заниматься чем-то вроде науки, астрономией-астрологией, именно так, поскольку в те далёкие времена разодрать эти две дисциплины о звёздном небе, было невозможно. Так что поэзия и эта почти-наука шли рука об руку друг с другом – и та и другая помогала познавать и приспосабливать окружающий мир под свои нужды.

Но начнём потихоньку возвращаться в Камбоджу. Здесь, хоть и влажные тропики и в сезон дождей хляби небесные не хуже Ноевых, однако по земле можно ходить всегда (или почти всегда). Но причём тут сомнительные параллели между Древним Египтом и средневековым кхмерским королевством с подстановкой какой-то не менее сомнительной даты?..

Попробуем прояснить ситуацию, однако при этом не будем забывать изречение «дружища Мюллера» из «Семнадцати мгновений весны» про то, что «ясность – это одна из форм полного тумана».

Итак, первая из них: помнится, чуть выше, мы уже отмечали, что правитель Камбоджи Джаяварман II, прежде чем дать отмашку на начало самой грандиозной стройки конца первого тысячелетия н.э., провозгласил себя королём-богом. Но воплощениями богов на земле, теми же правителями-богами, являлись и древнеегипетские фараоны!

Вторая аналогия: Орион был центральным созвездием в древнеегипетском культе светил, ибо воплощал в себе наиболее почитаемого в Древнем Египте бога Осириса. И что интересно, во времена фараонов-строителей пирамид небесный полюс отмечала вовсе не Полярная звезда, как сейчас, ею была Альфа Дракона – созвездие, очертания которого, как считает Грэм Хэнкок, воспроизводят на земле храмы Ангкора! А сам звёздный Дракон (или Змей) был центральным созвездием в культе светил на Востоке, том Востоке, который мы связываем с влиянием двух великих цивилизаций прошлого – Индии и Китая.

Древние египтяне (равно как и их боги) змей не любили и всячески старались с ними бороться не на жизнь, а на смерть. Достаточно сказать, что главным врагом бога солнца Ра (или Ре) был гигантский змей Апоп. Если в сказке Корнея Чуковского солнце проглатывает крокодил, то по представлениям древних египтян каждый вечер это делал коварный змей Апоп, живущий в подземном мире. И всякий раз после захода солнца, под покровом ночи, Ра сражался с Апопом в этом подземном мире за солнечную независимость и всякий раз выходил из этой схватки победителем. Он разрубал Апопа на несколько кусков и выпускал солнце на волю. Так в Древнем Египте наступало утро. И пока солнце бодро и весело катилось по голубому небу (а вернее, это сам Ра плыл по нему в Солнечной Ладье), упрямый Апоп снова готовился к очередной битве, собирал воедино своё порубленное тело и как только закатное солнце касалось западного края горизонта, тут же ненасытно хватал его. Так в Древнем Египте наступала ночь. И всё повторялось…

Пожалуй, единственным исключением из этого правила змеебоязни был тронный головной убор фараонов, состоявший из платка в форме раздувшегося капюшона кобры с надетой поверх диадемой в виде свернувшейся кольцом змеи или продолговатой короны, где центральным фрагментом был урей в виде головы той же кобры, которая символизировала собой как бы «третий глаз» – всевидящее око фараона. Но эта змеиная атрибутика служила скорее для устрашения подданных, мол, не подходи близко, а то ужалю, либо была призвана вводить в заблуждение реальных и мифических ползучих гадов – не видите что ли, «я же свой», «рождённый ползать».

В Древней Индии, в Китае, равно как и в Камбодже, впитавшей их культуру, нельзя сказать, чтобы змей сильно любили, но, по-крайней мере, их уважали, старались бить, но не сильно, и всякий раз склоняли к сотрудничеству. Достаточно вспомнить змея Шешу. Будучи царём нагов (полубожественных мифических созданий со змеиными телами и человеческим головами, которые играли в Древней Индии ту же роль, что и гномы в Европе или чудь на Руси – они были великими чародеями и охраняли несметные сокровища недр), этот Шеша служил ложем для бога Вишну, когда тот отдыхал между актами творения Вселенной. Иногда Шеша разверзал пасть (а может просто зевал, глядя на почившего Вишну) и изрыгал оттуда пламя, которое уничтожало существующую в данный момент Вселенную. Но бог, как видим, был на него не в обиде – он пробуждался, из его пупка вырастал лотос, из лотоса вылезал творец Мироздания Брахма, который делал новую Вселенную, при этом сам Вишну ложа своего не менял, а снова засыпал до следующего огненного дыха Шеши. Можно припомнить гигантского змея Васуки, то ли брата Шеши, то ли так по-иному звали самого Шешу, который послужил мутовкой при пахтании мирового океана, когда боги и асуры (индийские демоны) вместе добывали амриту – напиток бессмертия (кстати, из пены в результате такого пахтания, или из взбитых сливок, как раз и вышли красавицы-апсары, а, следовательно, и сингапурские стюардессы, о которых мы уже упоминали в самом начале). И тот, и другой – отличные кандидаты на то, чтобы увековечить