А после может не стать королей.

– Вот что сказал наш господин, завидев краем глаза дни, ещё не пришедшие. – Дэнда взял долгую паузу, позволив предсказанию осесть в молодых умах. – Мы не можем требовать с вас, мы не станем просить – вы будете нам должны, если мы заключим сделку.

Теперь сёстрам всё было ясно: судьба порог с двумя гостями переступила. Это – испытание, что возложено на род Стук, от их действий будет зависеть жизнь не только какого-то там повелителя, но и всего рода людского. Зань, Ленна и Игна переглянулись: младшая не скрывала ужаса в глазах, средняя хотела спрятать взгляд от любимых лиц, и только старшая, быстро взвесив их таланты и недостатки, улыбнулась сёстрам. «Мы справимся», – сказала она лишь своим видом.

– Дэнда, Улулад, мы возьмём заказ! – произнесла громко Игна. – Но у нас есть два условия.

И вновь Дэнда с трудом проглотил чуть не вырвавшееся недовольство: с каких пор эти обречённые души были так храбры или невежественны, чтобы ставить условия слуге господа всех господ?

– Я весь внимание, – стиснув зубы, кивнул алый гость.

– Первое. То, что не уйдёт из этого сундука в работу, мы оставим себе.

– Какая наглость! – выпалил Дэнда, сделав шаг в сторону сестёр. – Дерзкая девчонка, знай место!

Улулад схватил брата за плечо и замотал головой.

– Имеют право, Дэнда… – голос громилы был спокоен и невозмутим, как льдина. – Не спорь.

– Второе, – продолжила старшая сестра, – что бы ни приключилось с нами, ни ваша милость, ни ваш гнев не должны коснуться рода Стук: ни предков, ни потомков. Они здесь ни при чём.

– Хорошо. – Дэнда лениво отмахнулся. – Это всё?

– Да, – уверенно ответила мастерица.

– Тогда я повторю.

Почти слово в слово алый странник вновь рассказал о непростом деле, о трёх шедеврах и о щедрой награде; снова помянул, сколь точны и совершенны должны быть эти орудия.

– Мы явимся в ночь трёх лун, через девятнадцать солнечных кругов, – объявил алый делец. – Мы щедры наградой, но и не скромны гневом.

– Мы согласны, странник Дэнда.

Тогда гость обнажил кинжал, оставшийся в напоминание о старом безумце, встретил остриё кончиком своего указательного пальца, почти неслышно зашипел от боли. Тёмные капли побежали по фалангам, через ладонь, оставаясь возле запястья.

– Тогда решено! – произнёс он громко. – Зань, Ленна и Игна согласны создать шедевры во славу владыки и передать нам в ночь трёх лун. Боги, души и звёзды – свидетели сего договора.

Он пошёл вокруг сестёр, роняя кровь в их длинные тени до тех пор, пока мрак не побагровел. Ещё каплю он бросил в пламя горна. Сёстры почувствовали, как будто что-то закралось в линии темноты, тянущиеся от их пят.

Огонь покраснел, заливая кузню светом неверным, проклятым. То был не трюк, даже не магия: что-то совершенно иное, в старых книжках предписанное существам, стоящим у самых истоков человеческого знания о колдунстве. Пламя моргнуло – и стихло, как если б не было его. Недолгий ритуал, скрепляющий слова тенью и кровью, окончен.

Заскрипела лестница, ведущая на второй этаж. Босые ноги, спотыкаясь о потревоженный сон, несли своего напуганного владельца к дочерям.

– Что здесь происходит? – влетел в кузню старый мастер. – О Междумирья Жители, кто эти люди?

Отец пригляделся – и замер в ужасе. Алые лица, являвшиеся ему в глубоких кошмарных снах, перешли порог дома кузнеца и смотрели на него из полумрака, сверкая лунами-глазами. Слуги стояли, обвивая дочерей мастера цепями страшного долга, пальцы алого господина, призванного безумцем в мир людей, ощущал он на шее своей, и дыхание Регола ненадолго прервалось.

Он их узнал.

– Как вы попали внутрь?! Кто дал вам право?! – взревел Регол, подбирая могучей рукой неподъёмный сёстрам молот.

– Ваши скромные дочери сами впустили нас, о великий мастер, – поспешил успокоить кузнеца Дэнда. – Я был уже при смерти, когда свалился внутрь, я не мог ступить и шага без помощи вашей дочери. И братца ввели хоть и по моей просьбе, но по воле собственной. Так мы и оказались внутри.

Отец семейства бросил испуганный взгляд на порог своей кузни, своего дома. Слова, оставленные предками, холодным светом едва мерцали. Каждый слог в них был цел и невредим, а значит, лишь хозяева могли пустить в свою обитель нечисть.

– Хитёр, хитёр подлец! – признался вслух Регол Стук. – Скажите, дети мои, не заключили же вы с ними сделку? Не взяли ли вы на себя обязанность перед этими тварями?

– Взяли. Взяли. Взяли… – затараторил Улулад, не упрятав пустоты остекленевших глаз.

Охнул отец, осел лицом, поник членами своими. Чума прокралась в кузню мимо знаков человечьих сил. Гадкой хитростью твари обошли ловушки, через которые даже демон не переступит. Слуги алого владыки, лишь двое из девяти детей страшного колдунства, явились в ночь, чтобы не настало утро. Нет от их гнева ни укрытия, ни далёкой дороги: всюду найдут, изрежут, призовут во служение своему людоеду-господину.

– Ты знаешь нас, – заключил тяжело Улулад. – Откуда? Мы ведь тихие.

– Из легенд, оставленных мне праотцами, я ведаю о вас: о девяти нелюдях, что несут чужую волю.

– О нас слагают легенды? – с искренним удивлением вопросил Дэнда у брата. – Владыке это не понравится…

– Вы бережёте своего господина, как калека бережёт единственный зрячий глаз, ведь без него вы будете слепы и убоги!

– Советую следить за языком, мастер, – перебил кузнеца Дэнда. – Я наслушался сегодня наглых слов, и терпение моё подходит к концу.

Сёстры, не видя себе места, лишь стояли и смотрели, светлая мысль подло бросила их в этом непростом положении.

– Осядет здесь сундук с мёртвыми клинками до ночи трёх лун, – повторил Дэнда, направляясь с товарищем к выходу, – и явятся из него три орудия-шедевра для трёх сильнейших из свиты. Ваш род – не помощник в изготовлении, – припомнил Дэнда условие Игны, – полагайтесь только на свои навыки да добрый совет отца. За каждый шедевр уплачено будет золотом. Остатки колдунова железа вам в довесок к щедрой награде.

– А если не справимся?

– А коль неудачна работа будет, – оскалился Дэнда, – то сожжём мы и вас, и весь Киррик, пощадив отца и других родных вам кровью.

– Что?! – уже Игна сжала кулаки.

– Таков договор.

Странники перешли порог, открываясь зимним холодам. Делец негромко взвизгнул, когда защитные чары яростно вцепились тому в ногу. Оправившись от магической ловушки, он лишь ухмыльнулся.

– До встречи, мастерицы.

Улулад закрыл за ними дверь, и две фигуры, вновь укутав лица, растворились в стенах вьюги, не оставив даже следа на снегу.

Немота упокоенных осела в застывшей кузне, всё семейство стояло неподвижно, как обращённое