— Вообще-то думал, — пробормотал Грэф, не собираясь признаваться, что знал о торнадо только по одноименному фильму. — Итак, о каком именно монстре мы говорим?

— Как-то не удалось поинтересоваться, покаОно меня преследовало, — она резко выдохнула и подняла руку, откидывая волосы назад. Девушка до сих пор дрожала, напоминая Грэфу о старом выражении: «трясется, как осиновый лист». От нее больше не несло страхом, теперь в ее крови бурлил адреналин. — Просто монстр, больше никак не опишешь. Когда Оно стало нападать на людей, многие решили, что это какой-то мутант, вроде гигантского опоссума, но…

— Когда Оно стало нападать?

— Около пяти лет назад, — ответила она тоном «Ничего, да?». — Сразу после того, как мы здесь застряли.

Несколько минут Грэф молчал, не отводя взгляда от уж очень прямой дороги и пытаясь осмыслить услышанное. На протяжении пяти лет целый город был в плену, и никто снаружи этого не заметил? Здесь было что-то покруче простого монстра. Такое можно провернуть только с заклинанием, но он не расскажет ей об этом. Грэф не любил раскрывать существование сверхъестественного людям, даже если они уже сталкивались с этим в том или ином смысле. Всегда было тысячи объяснений происходящему и одни и те же утомительные вопросы, такие, которые он задал бы ей.

— Вот мой дом, — девушка указала на белый дом, стена которого освещалась слабым зеленоватым свечением ртутной лампы.

Грэф вырулил на подъездную дорожку, границы которой были выровнены молочными бидонами, ржавеющими под слоями белой краски.

— Славный декор, — усмехнулся он.

— Ну да, меня реально волновал внешний вид дома последние пять лет, пока я не могла свалить из города и жила в постоянном страхе перед монстром! Так что пошел на хрен, — отрезала девчонка, открывая пассажирскую дверь.

Она была раздражена, и Грэф не знал, чего сейчас хотел больше: трахнуть ее или съесть. А может и то, и другое. Но только если она пустит его в свой дом.

— Постой, — крикнул он ей вслед, заглушив двигатель.

Грэф вышел из машины, и девчонка, остановившись, обернулась к нему, держа руки на стройных бедрах.

— Надеюсь, ты не думаешь, что зайдешь в дом?

— Слушай, я знаю, начало у нас было неудачным…

— Неудачным? — откинув голову назад и рассмеявшись, она бросила умоляющий взгляд на возвышающиеся деревья, словно они могли спасти её от его глупости. — Позволю себе не согласиться с твоим видением ситуации. Знаешь ли, меня едва не убило Оно, а затем бросил умирать человек, который, как мне казалось, пытается меня спасти. Это вовсе не «неудачное начало». Это значит «отымели»! И будь я проклята, если ты попробуешь это повторить.

— Я не пытаюсь… отыметь тебя, — Грэф подавил легкий смешок, это никак ему не помогло бы. — Раз уж я застрял здесь, то мне понадобится место, где можно остановиться. Можешь хотя бы сказать мне, где мотель?

— Ага, могу, — она очаровательно улыбнулась. — Около двадцати миль отсюда, как раз в Западной Вирджинии.

Отвернувшись, Грэф выругался и вновь посмотрел на девчонку.

— Я могу остановиться у кого-нибудь в городе?

— Уверена, такой очаровашка легко найдет кого-нибудь, кто будет счастлив, видеть его гостем в своем доме. Но точно не здесь. В этой гостинице мест нет, — она пошла по лужайке к широкому крыльцу.

— Подожди… — На этот раз он не просил. Солнце скоро взойдет. Небо уже приобретало тот таинственный серо-голубой оттенок, как обычно перед рассветом. Либо она впустит его внутрь, либо умрет, пытаясь ему помешать. — Мне нужно место, где остановиться, и ты мне должна…

— Должна? С чего бы? С того, что ты бросил меня на обочине? — недоверчиво переспросила девушка.

— С того, что спас тебя от монстра и подвез домой, — он мог бы на этом и закончить, но не стал, перейдя лужайку и нависнув над девушкой. — Ты сама виновата. Выбежала оттуда. Ты все равно собиралась идти домой пешком, так что я просто дал тебе передышку, а не бросил.

Её челюсть отвисла, но, слава богу, из милого маленького ротика не вылетело ни слова.

— Я не задержусь здесь надолго. Просто предоставь мне место для ночлега, пока я не найду способ выбраться отсюда, — это прозвучало так, будто ему было нужно ее разрешение. Что ему действительно было нужно, так это вонзиться в её горло и пробраться внутрь.

— Мы были в ловушке пять лет, а ты думаешь, что можешь с легкостью бегать туда и обратно? — она покачала головой. — О да, пожалуйста, заходи и продолжай оскорблять меня.

— Слушай, я вел себя как полный кретин. Просто я… болен, — Грэф порылся в кармане брюк. Пришло время разыграть карту, которую большинство людей в упор не замечали, даже если на ней было крупно написано: «Я вампир, воткни ножку кофейного столика мне в сердце». Он сжимал в руках тонкую металлическую пластинку на цепочке. — Видишь? Это медицинский браслет тревоги.

— Рада за тебя. Аллергия на пенициллин? — девушка развернулась, направившись размашистым шагом к крыльцу. Когда же он последовал за ней, она оглянулась и рявкнула: — Отвали от меня!

— Дай мне минутку! У меня светочувствительность. Полиморфный фотодерматоз[2]. Не буду вдаваться в подробности: это отвратительно. Сыпь с гноем… Я просто не могу находиться на солнце. Мне нужно укрыться в помещении, — прежде, чем укусить ее и покончить с этим, он мог воспользоваться еще одним козырем в рукаве. Но чем больше девчонка открывала рот, тем менее привлекательной казалась эта идея. Тем более что он ненавидел говорить это, но решившись, скрипя сердцем, все же добавил: — Пожалуйста.

Мгновение она раздумывала. Нездоровая часть его сознания гадала, выглядела бы она такой серьёзной и сомневающейся, если бы знала, что в случае отказа он забрызгает её кровью выцветшую белую обшивку дома. В конце концов, она недовольно вздохнула и произнесла:

— Слушай, я тебя не знаю. Может, ты психопат. При обычных обстоятельствах у тебя не было бы ни единого шанса зайти в дом. Но обычные обстоятельства исчезли пять лет назад. Ты не можешь остаться здесь надолго. И, думаю, будет честно предупредить тебя: у меня осталась двустволка отца. Это будет последним, что ты увидишь, если тронешь меня хоть пальцем.

Грэф поднял руки, стараясь не улыбаться нелепости её заявления. Он был очень сильным и быстрым, и смог бы сделать все, что захочет. У нее не было бы ни секунды, чтобы понять, что происходит. Но все, что он сейчас хотел — заставить ее заткнуться.

— Понял.

Мгновение она колебалась, а затем повернулась, чтобы открыть дверь.

— Спать будешь в подвале.

— Пойдет, — он спал и в худших местах. В большинстве подвалов, где ему довелось побывать, стояли диваны и бильярдные столы.