– Дороем! – пообещал Вовка.

На том и расстались.

Но ещё долго нам с другом не спалось. Мы рассуждали о превратностях судьбы, которая занесла в замок Юсупова, о том, как раньше люди жили в подобных больших зданиях, где можно попросту заблудиться. Я был благодарен, что удалось рассмотреть этот замок изнутри и изучить его конструкцию более пристально, чем дозволялось стороннему наблюдателю.

Вовка вдруг сказал:

– А знаешь, я бы хотел узнать об этом Юсупове. Какого он роду, чем занимался…

– Да чем занимался! – огрызнулся я. – Помещиком был, вот и всё. Ничем не занимался.

– Ну, нет, – гнул своё мой друг, – простой помещик такой замок не отгрохает. Здесь нужен приличный капитал.

Я согласился. Конечно, чем-то он занимался. Были у него какие-то заводы или промыслы, откуда черпались рубли, и немалые.

– Наверняка, – продолжал Вовка, – на стенах замка висело много картин.

– Угу… – согласился я. – И что из того? Теперь их нет.

– Нет, – согласился Вовка, – а всё унесли. Илья рассказывал, что после революции отсюда вывезли всю мебель.

– Вывезли… – прошептал я, крепко засыпая.

Вовка что-то ещё говорил, но я его уже не слышал. Откуда-то из-за горы вывалилась огромная луна, и в комнате сразу же стало светло. Через небольшое окно были хорошо видны кроны деревьев, которые склонились к земле и жадно пили прохладный воздух горного ущелья. Сентябрь в Крыму прекрасен не только днём, но и ночью.

На следующее утро мы проснулись очень рано. Уж не знаю почему, но Вовка предложил пойти и искупаться в Коккозке. Я согласился, хотя прежде такого желания у меня не было. Искупавшись, тут же почувствовал необыкновенную бодрость и прилив сил. Надо же… Сам себе удивился. Я ведь не любитель холодной воды.

Вскоре мы вновь взялись за лопаты и ведро, решив как можно скорее справиться с заданием Ильи и быть свободными. Вовка работал как заведённый, и я с трудом успевал вытаскивать тяжёлые вёдра на улицу. Земельная куча росла всё больше и больше. Почему-то вдруг стало интересно взглянуть на неё через витражное окно с голубым глазом. Я подошёл к той части замка, откуда витраж был прекрасно виден, и стал внимательно рассматривать его снизу. Отсюда он не казался таким эффектным. Однако как всё изменчиво в зависимости от ракурса или, образно говоря, «от точки зрения». Или точка зрения человека формируется в зависимости от того, с какой стороны мы видим тот или иной предмет? Это вопрос.

Раздался приглушённый крик Вовки, и я, спохватившись, побежал с пустым ведром к нашей яме.

– Где ты ходишь?! – взвился мой друг. – Я не намерен торчать здесь весь день.

Я виновато подставил ведро.

– Сыпь!

Вскоре мы достигли нужной глубины, и Вовка мог с чистой совестью вылезать из ямы. Я уже хотел подать ему руку, но в этот момент мой друг решил поставить жирную точку на нашей работе. Он взял в руки лом, которым, кстати, почти и не пользовался, и с силой вонзил его в землю.

– Всё! – закричал Вовка. – Шабаш!

Лом легко вошёл в грунт и звякнул обо что-то твёрдое.

Вовка с удивлением покосился на него.

– Не понял…

Я тоже услышал странный звук и предположил:

– Камень, наверное.

Вовка задумался.

– Странно… Здесь везде была земля с мелкими камушками, никаких больше камней я не встречал…

Он вытащил лом и, взяв в руки лопату, стал быстро копать землю. Замысел его было понятен. Я молча наблюдал за Вовкой. Углубившись на полштыка, он, действительно, обнаружил камень. Он был плоский, что для меня сразу же показалось подозрительным.

– Такое ощущение, – предположил я, – что мы наткнулись на пол, который уложен каменными плитами.

Куча земли возле замка росла всё выше и выше, а мы всё расчищали открывшиеся нам каменные плиты, пытаясь понять, на что же мы натолкнулись в недрах земли. По всему выходило, что это действительно уложенный плитами каменный пол. Но с какой стати его сверху засыпали таким толстым слоем земли?

У меня вдруг мелькнула мысль – попытаться расшатать одну из плит, благо ломик у нас был. А Вовкиной силе любой бы позавидовал. Плиты были около восьмидесяти сантиметров в длину и сорока в ширину. Так что приподнять, точнее, подковырнуть её вполне было в наших возможностях. Я подумал, что под этим полом может что-то находиться, раз уж его так тщательно замаскировали толстым слоем земли. Вовке моя идея понравилась, и с удвоенной энергией он принялся за дело.

Вскоре плита поддалась, и он сумел её приподнять. Я тут же сунул в образовавшуюся щель лопату, чтобы плита не встала на прежнее место. Вовка снова поднажал ломом, и наконец общими усилиями мы перекантовали её на соседнюю плиту, аккуратно уложив сверху.

Наши «титанические усилия» не были напрасными. Под поднятой плиткой оказалось нечто! Точнее – там ничего не было. Обыкновенная пустота.

– Это же колодец! – воскликнул Вовка.

Я решил бросить в него камень, чтобы узнать, есть ли на дне вода. Но спустя некоторое время, когда глаза привыкли к темноте, мы уже смогли рассмотреть, что конкретно находится под плитой. Там находилась лестница, уходящая куда-то вбок. Но попасть на неё казалось делом весьма затруднительным.

Пришлось выковыривать ещё одну плиту. И лишь после этого на лестницу вполне можно было спуститься, не поломав себе ноги.

– Кир! – присвистнул Вовка. – Так это же подземный ход. И он куда-то ведёт…

– Само собой, – согласился я.

– Надо сказать Илье, – продолжил мой друг.

– Но он же в Симферополе, – я остудил его.

– Подождём, пока вернётся, – резонно заметил Вовка.

Мы решили пообедать и побрели в приютивший нас каменный дом. С его противоположной стороны находилась сторожка, и Вовка спросил у всегда дежурившего охранника, не вернулся ли ещё директор. Ответ нас удивил. Оказалось, Илья приедет только завтра к вечеру. А нам-то он говорил…

Наскоро поев, мы бросились в замок, твёрдо намереваясь проникнуть в подземелье, без дозволения свыше. Раз уж так складывалась ситуация…

Мы прихватили с собой фонари и свечи, которые валялись в наших рюкзаках и предназначались для семидневного похода. Брали их для других целей, а оказалось, для случая, который происходит крайне редко. Мы открыли подземный ход, да какой!

Ступени вели под замок. И я с содроганием сердца сделал в темноту первый шаг. Луч фонарика осветил кирпичные стены и арочный свод, которые показались мне добротными и вполне надёжными. Тут же обратил внимание на сам кирпич. Он был красного цвета, но тоньше, чем современный, и внешне казался даже плотнее и крепче ныне производимых кирпичей.

– Как там? – сверху послышался голос моего друга.