На озере они застали сцену отчаяния. В воде сидело множество людей, вся ее поверхность вдоль берега была утыкана точками голов, головы были видны даже в той части озера, которая явно была глубже. Люди лежали, наполовину погруженные в воду, на самодельных плотиках. От поверхности озера, казалось, поднимались миазмы, в измученные ноздри шибал смрад смерти, запах гниющей плоти.

Посовещавшись, решили, что лучше будет пока сесть на низком берегу – дорожке или скате, – свесив ноги в воду. В конце пешеходной дорожки нашлось свободное место; они дотащились до него и сели всей группой в один ряд. Бетон под ними еще дышал дневным жаром. Все потели, за исключением некоторых, покрасневших до такой степени, что ярко выделялись на фоне наступающей темноты. Когда спустились сумерки, этих несчастных поддерживали в сидячем положении, чтобы им легче было умирать. Вода в озере была горячей, как в бане. Как показалось Фрэнку, заметно горячее температуры тела. И горячее, чем в прошлый раз. Что в целом логично. Он где-то читал, что если бы вся солнечная энергия, падающая на поверхность Земли, улавливалась, а не частично отражалась, то температура продолжала бы расти, пока не закипели бы океаны. Теперь он мог реально представить себе такую картину.

И все же после заката, когда торопливые сумерки сменились полной темнотой, все погрузились в воду. Чутье подсказывало, что так лучше. Этого просил организм. Они опустились на дно в самой мелкой части озера, держа головы над водой, и продолжали терпеть. Рядом с Фрэнком сидел молодой парень, игравший роль витязя Карны в пьесе во время местной мелы. Туман безучастности снова пронзила молния, как в тот момент, когда Фрэнк осознал чужую заботу о себе. Он вспомнил сцену, в которой Арджуна лишил Карну силы, наложив проклятье, и был уже готов убить его. В это мгновение молодой актер воскликнул: «На то воля судьбы!» – и сумел напоследок сделать последний выпад, прежде чем пасть от неуязвимого меча Арджуны. А теперь этот молодой парень с глазами, округлившимися от тревожных предчувствий и горя, глотал озерную воду. Фрэнк заставил себя отвернуться.

Духота начала путать мысли. Тело Фрэнка изнемогало от желания выскочить из слишком горячей бани, пробежать от воображаемой сауны к ледяному озеру – такие озера всегда есть наготове рядом с саунами, – ощутить блаженный, захватывающий дыхание холодный шок, который он однажды испытал в Финляндии. Местные советовали попробовать на собственном опыте резкую – до 100 градусов – смену температур за одну секунду.

Ход мыслей был сродни расцарапыванию зудящих ран. Он попробовал на вкус озерную воду, ощутил, как много в ней нечистот, органических и еще бог знает каких. Его мучила неутолимая жажда. Наличие горячей воды в желудке означало, что скрыться больше негде, мир как внутри, так и снаружи стал выше температуры тела. Люди медленно варились в озере, как яйца-пашот. Фрэнк тайком напился из кувшина. Вода стала тепловатой, но пока не сильно нагрелась, а главное – она была чистой. Организм требовал еще, Фрэнк не выдержал и выпил всю воду до капли.

Прохладу невозможно было найти нигде. Все дети умерли, умерли все старики. Прежние горестные крики превратились в невнятное бормотание. Те, кто еще был способен двигаться, выталкивали мертвецов на берег или на середину озера, где они либо плавали, как бревна, либо опускались на дно.

Фрэнк смежил веки, стараясь не прислушиваться к голосам вокруг. Он полностью погрузился в мелкую воду, прислонившись затылком к бетонному краю пешеходной дорожки и жидкой грязи под ним. Расслабил мышцы, пока тело не погрузилось в грязь, и только полголовы осталось на жгучем воздухе.

Прошла ночь. Видны были только самые яркие звезды – плавающие над головой размытые пятна. Безлунная ночь. Небо бороздили спутники – с востока на запад, с запада на восток, один даже пролетел с севера на юг. За ними кто-то наблюдал. Этот кто-то знал, что происходит. Знал, но ничего не предпринимал. Не мог не действовать, но не действовал. Ничего не поделаешь, что тут скажешь. Ночь, казалось, длилась несколько лет. Когда начало светать и небо посерело, возникло впечатление, что пришли тучи, но потом стало ясно, что в небе пусто и чисто. Фрэнк пошевелился. Кожа на пальцах сморщилась, как чернослив. Он сварился, превратился в рыхлую массу. Голову трудно было сдвинуть даже на пару сантиметров. Видимо, здесь он и утонет. Эта мысль заставила напрячь силы. Фрэнк уперся локтями и приподнялся. Мышцы – вареные макароны, облепившие кости, однако сами кости еще двигались без чужой помощи. Фрэнк, сидя, выпрямился. Воздух по-прежнему был горячее воды. Солнечный свет коснулся макушек деревьев на противоположном берегу – словно их воспламенив. Осторожно поводя головой на негнущейся шее, Фрэнк осмотрелся. Все вокруг были мертвы.

Я бог и в то же время не бог. В любом случае вы мое порождение. Вы живы только благодаря мне.

Внутри меня несказанно горячо, но моя поверхность еще горячее. Стоит мне прикоснуться к вам, и вы горите, хотя я нахожусь далеко за пределами вашего неба. В такт моим медленным, мощным вдохам и выдохам вы то замерзаете, то изнемогаете от зноя.

Наступит день, и я сожру вас. А пока что я вас кормлю. Проявляйте ко мне уважение. Никогда не смотрите на меня.

Статья 14 Парижского соглашения Рамочной конвенции Организации Объединенных Наций об изменении климата призывала к периодическому учету выбросов углерода всеми подписавшими его странами, что в итоге позволило бы определить совокупное количество сожженного ископаемого топлива на планете за конкретный год. Первая «глобальная ревизия» была намечена на 2023 год с повторением каждые пять лет.

Первый блин вышел комом. Отчеты были противоречивы и куцы, но в то же время было совершенно ясно, что выбросы углерода намного превысили значения, которых стороны Соглашения обещали придерживаться, несмотря на спад 2020 года. Лишь немногие страны вышли на показатели, которые сами же для себя установили как легко достижимые. Осознав свое отставание еще до «ревизии» 2023 года, 108 стран пообещали нарастить обязательства, однако в их число входили лишь небольшие государства, на которые в целом приходилось примерно 15 процентов всеобщих выбросов.

Годом позже состоялась ежегодная Конференция сторон, на которой некоторые делегации указали на статью 16, пункт 4, определяющий, что Конференция сторон «регулярно рассматривает осуществление настоящего Соглашения и принимает в рамках своего мандата решения, необходимые для содействия его эффективному осуществлению». Они также сослались на статью 18, пункт 1, позволяющий Конференции сторон создавать «вспомогательные органы по осуществлению настоящего Соглашения». Прежде такие вспомогательные органы понимались как комитеты, созываемые только на время ежегодных заседаний Конференции сторон, однако теперь некоторые делегаты, ссылаясь на всеобщее неисполнение Соглашения, заявили, что для запуска процесса назрела явная необходимость создать новый вспомогательный орган с постоянными полномочиями, обеспечив его необходимыми ресурсами.

Поэтому на 29-й Конференции ООН по изменению климата стороны Соглашения, согласно статьям 26 и 28, создали новый вспомогательный орган по осуществлению Соглашения, финансируемый с помощью протоколов, описанных в статье 8, обязывающих все стороны придерживаться Варшавского международного механизма по потерям и ущербу. В официальном сообщении говорилось: