— Упрямый, — с усмешкой прокомментировал мое молчание «баритон».

— Как и все они, — голос первого звучал совершенно бесстрастно, — Начинайте, варр Сангар.

— Вы точно уверены, что он все слышит и понимает?

— Могу перерезать ему сухожилие…

— Не надо ничего никому резать, — наконец, не выдержал я, открывая глаза и принимая сидячее положение, — Кто вы? Где я?

Удалось мне это на удивление легко. Тело послушно приняло сидячее положение, а вместо ожидаемой боли или онемения, мышцы отозвались приятным едва ощутимым напряжением. Словно я перед этим сделал небольшую, но очень эффективную разминку, а не провалялся без движения неизвестно сколько времени.

Первый голос тяжело вздохнул, выражая этим своим вздохом глубочайшее разочарование.

Вот только теперь у этого аморфного и безэмоционального голоса появился хозяин, которого я внимательно рассматривал. Невысокий пожилой мужчина, поджарый, черные густые волосы и небольшие аккуратные усики. Одет в белоснежный халат, а в правой руке держит… какую-то штуковину, на которую то и дело бросает взгляд.

«Штуковина» похожа на старый дозиметр из тех, на которых нам объясняли еще в школе, что такое радиация. Только вот экран у прибора был точно такой же, как на моем смартфоне.

— Вы находитесь в Леронском целебном центре, в комнате покоя. Меня зовут варр Валенсо, и я ваш приглашенный врач-наблюдатель. А это — любезный варр Сангар ал’Лерон, Третий Советник клана Лерон и ваш опекун-наставник.

— Больница?

— Целебный центр, — поправил меня этот доктор.

— Это… это какой-то розыгрыш?

И тут я понял, что меня смутило в услышанном.

Со мной разговаривали на каком-то чужом языке. Не другом и да не на иностранном, а именно на чужом. Да, я понимал сказанное, но словно подбирал похожие по смыслу слова. Не больница, не поликлиника и даже не лечебный центр, а именно целебный. Комната покоя, врач-наблюдатель, опекун-наставник — это слова звучали знакомо, вот только… Использовали их непривычным для меня образом.

Не наблюдающий врач, а врач-наблюдатель. И не комната отдыха, а именно комната покоя.

Я сказал «больница» именно по-русски и уверен, что меня даже не поняли.

А вот если бы я захотел сказать «больница» так, чтобы собеседники меня поняли, то это звучало бы как «целебный центр». Поликлиника, больница, реанимация, детская районная стоматология номер десять — все, что я хотел бы донести до этой странной парочки, будет звучать для них или как бессмысленный набор звуков по-русски, или как их долбаный «целебный центр» — но зато понятно.

— Как вас звали? — а вот в голосе второго мужчины звучало явное любопытство и даже какая-то нотка заботы и сочувствия.

Очень приятный, глубокий и очень насыщенный оттенками эмоций голос — полная противоположность «блеклому» голосу докторишки. То есть врача-наблюдателя, да.

Стоп! Звали?

Только не говорите, что я окочурился, меня заморозили и оживили спустя тысячу лет! И при этом пересадили в механическое тело или, чего хуже, в тело гориллы. Или собаки.

Хм, а что хуже — оказаться в теле собаки или в теле гориллы? Самки гориллы!

Я поднял руки и внимательно на них посмотрел.

Руки как руки. Обычные человеческие руки. Пять пальцев и по три фаланги на каждом, синеватые дорожки вен, легкий волосяной покров.

Правда, это не мои руки. У меня уж точно не было такой развитой мускулатуры и таких татуировок — вообще никаких не было, потому как я этой всей росписи иглой по коже не понимаю и опасаюсь.

— Меня звали Кирилл Беркут. То есть, Кирилл Птицын. Беркут — это псевдоним. Прозвище.

— Кем вы были в своем мире, Кирилл Птицын по-прозвищу Беркут?

Оп-па. Вот мы и добрались до самой сути. После слов «в своем мире» мне вдруг стало очень грустно и захотелось опять потерять сознание. И очнуться в нормальной кровати, в самой обычной больнице — с парой переломов и ожогом после удара электрошокером. И чтобы рядом толстая тетка-доктор предпенсионного возраста и тощий докторишка с очками на пол лица. А не эти вот…

— Видеоблогер я. Известный… Но не настолько, чтобы просить за меня выкуп! Хотя, кое-какие сбережения есть... А еще квартира в центре, двухкомнатная — за нее можно неплохо выручить.

Лицо этого варра Сангара напряглось, а высокий лоб испещрили морщины — похоже, он и половины сказанного мной не понял.

Харизматичный, кстати, мужик, похож на Марлона Брандо в молодости, лет этак 30-35.

— Любезный варр Сангар, наш гость нервничает. Если вас это беспокоит, то я могу дать ему успокаивающий отвар или усыпить.

— Не надо меня усыплять! И ничего я не нервничаю, просто день как-то прямо с утра не задался.

— В самом деле, варр Валенсо, на долю этого молодого человека сегодня выпало слишком много испытаний. Гибель тела, процедура переноса сознания, пробуждение в незнакомом месте, в чужом теле…

Ай спасибо, удружил! Не думал, что этот день можно сделать еще хуже, но ты сумел меня удивить.

Гибель тела, значит?

Какие еще неприятные новости вы мне подготовили, а? Давайте, выкладывайте, не стесняйтесь. Что там с друзьями моими, с родителями — все живы-здоровы? Да ладно, фиг с ними, с родителями: как там планета моя, а? Цела хоть еще, матушка-Земля?

Похоже, по выражению моего лица и открытому рту варр Сангар понял, что я сейчас выскажу все, что думаю о сложившейся ситуации, не стесняясь в словах, выражениях и даже жестах.

Поэтому он отвлек меня простейшим движением: щелкнул пальцами почти перед самым моим носом. И от этого щелчка на том же месте вдруг появился… цветок. Точнее, полупрозрачное изображение цветка, что-то вроде голограммы.

Я закрыл рот, не сводя взгляда с этого спецэффекта, пока тот медленно не растворился в воздухе.

Всего-то секунд десять, но этого времени хватило, чтобы привести меня в чувство.

— В этом мире тебя будут звать Кир ан’Лерон, — пророкотал мой опекун-наставник, — и ты будешь временно выполнять роль первого Варра рода Лерон, лорда-хранителя, неизбранного члена Совета и Небесного Охотника. Разумеется, под моим присмотром и чутким руководством.

— Всех сразу или по-очереди? — не удержался я от сарказма, — С чего это вдруг такая честь?

Ага, для простого российского ютубера, который окочурился от удара электоршокером, да еще и в вонючей медвежьей шкуре, как последний… в общем, фу таким быть!

И тут на тебе — охотник, защитник, советник и еще какой-то варр в придачу. Неплохой такой карьерный рост: всего-то и нужно было помереть глупой и нелепой смертью. Премия Дарвина по мне плачет, а не должность тринадцатого советника.