И все же он не мог выбросить ее из головы. Граф откинул голову на покрытый грубой корой ствол. Перед его внутренним взором по-прежнему стояла она: изумрудные глаза под высоко изогнутыми бровями, маленький носики губы – полные, мягкие, соблазнительные. Он представлял, как ее волосы окутывают плечи и грудь. Какой необычный цвет: рыжевато-золотистый!

О Боже, что это нашло на него?! Сидит и мечтает о какой-то девчонке. Можно подумать, он раньше не видел хорошеньких девушек! Видел, и немало. Но почему-то эта была иной.

Он едва не покрыл себя бесчестьем, когда чуть не впился в нежные губки на глазах у ее родителей и своих людей. Зарыться бы руками в эти роскошные волосы…

– Я принесла вам вина. – Тихий голос прервал течение его мыслей.

Он молча, без улыбки, смотрел на нее, не замечая предложенной фляги.

– Сегодня так холодно, а до обеда далеко и…

Она отвела взгляд, вдруг смутившись и уже жалея о своем нечаянном порыве.

Он взял у нее флягу и пригубил восхитительно сладкого вина, не отрывая глаз от девушки.

– Ты разделишь его со мной?

– Да, – улыбнулась она и, едва коснувшись его руки, взяла флягу. На горлышке еще оставалась капля вина, и она коснулась губами этого места, пораженная Собственной дерзостью. Вернула ему флягу и вынула из-под плаща завернутый в полотно сверток. В нем оказались хлеб с сыром.

Ее улыбка казалась ему ослепительной. Глаза сверкали, как драгоценности, щеки разрумянились от холода, белый мех обрамлял ее лицо и выгодно контрастировал с густыми длинными ресницами.

Этим двоим слова были не нужны. Оба молча сидели, наслаждаясь вином и едой.

Внезапно ветер поднял вихрь из опавших листьев. Лайонин прикрыла глаза ладонью, защищаясь от острых камешков.

– Мой глаз! – вскричала она, ничего не видя от боли и слез.

– Я посмотрю.

Теплая рука придержала ее голову. Сильные пальцы отняли ладонь от глаза.

– Это камень, нет, булыжник, – всхлипнула она.

– Смотри на меня, и я помогу тебе. Открой глаз, только медленно, – мягко уговаривал он, и, несмотря на боль, она повиновалась.

– Ну вот! Видишь, это всего лишь крошечная крупинка грязи!

Девушка несколько раз моргнула, чтобы жжение прекратилось. С того момента, как он коснулся ее, она твердо знала: он исцелит болезнь.

Но теперь едва не ежилась под пристальным взглядом темных глаз, обрамленных короткими густыми ресницами. Радужка глаза действительно оказалась черная, но вблизи можно было разглядеть золотистые искорки.

– Тебе больше не больно?

Она ответила не сразу, и когда он хотел отнять ладонь, на миг прижала ее к своей щеке.

– Теперь все хорошо. Спасибо тебе.

Он резко отвернулся, и Лайонин испугалась, что чем-то обидела его. Незнакомец словно завладевал ее телом. Она не могла поверить, что способна на такую дерзость. До сих пор это не было ей присуще! Она робко попыталась завести разговор:

– Непонятно, почему вам тепло, а я все время мерзну, хотя на мне меховой плащ?

Ранулф встрепенулся.

– Сейчас мы вернемся в замок, поближе к очагу, – пообещал он, но при виде разочарованного личика Лайонин сердце его радостно забилось. Она вовсе не желает расставаться с ним!

– В таком случае пойдем, и я покажу тебе, как согреться. Они встали, и Лайонин с удивлением увидела, как Ранулф сгибает длинную палку и привязывает к обоим концам шелковый шнурок.

– Ты видела когда-нибудь что-нибудь подобное? Девушка покачала головой.

– Это валлийский лук. Его еще называют большим луком. Видишь, он почти с меня ростом.

– Но он совсем не похож на лук, – скептически заметила девушка. – И как можно выпустить стрелу из простой палки?

– Ты еще не видела его в действии и уже осуждаешь? Лайонин фыркнула и надменно вскинула подбородок:

– Тебе следует попросить моего отца показать тебе арбалет настоящего мастера.

Ранулф поднял бровь и усмехнулся:

– Найди мишень, только такую, которую может поразить лучший лучник твоего отца.

Лайонин показала на дерево с белой корой, росшее не слишком далеко от того места, где они стояли, и с удивлением увидела, как Ранулф натянул шестифутовую тетиву до самого уха, легко держа между пальцами стрелу с черно-зеленым оперением. Мышцы на руке напряглись. Послышался резкий звук шелковой тетивы, и стрела вылетела из лука. Лайонин ахнула, видя, что она пролетела вдвое дальше того дерева.

Ранулф поглядел на нее, и она сразу пожалела, что похвалялась отцовскими арбалетами. Но не успела она опомниться, как он стал вынимать стрелы из колчана, висевшего у пояса, и веером выпускать в воздух с ошеломляющей скоростью. Меньше чем через минуту он выпустил их все, ни разу не промахнувшись.

– Никогда не видела ничего подобного, – изумилась Лайонин, почтительно глядя на него. Ранулф ничего не ответил. Девушка подняла юбки и помчалась к утыканному стрелами дереву. Попыталась вытащить стрелу и вздрогнула от неожиданности, когда рядом появился Ранулф и легко вынул стрелу. Она не слышала, как он подошел, и, немного придя в себя, со смехом повернулась к нему:

– Думаю, мало есть такого, чему отец смог бы научить вас. Ранулф промолчал, но явно был согласен с ней.

– Ты должен показать ему этот валлийский лук. Он постарается научить своих людей владеть столь метким оружием.

– О нет, едва ли из этого что-нибудь выйдет. Даже мои люди отказываются им пользоваться. Они считают, что такое оружие не подобает рыцарю, и боятся, что их примут за простых пехотинцев.

– Вижу, вам ничего не страшно, – смешливо блеснула глазами девушка. – Как, по-вашему, я смогла бы научиться стрелять из этой длинной палки?

– Можешь попробовать, – кивнул Ранулф, показывая, как держать лук.

Лайонин взяла палку, но, обнаружив, что не в силах согнуть ее больше чем на один-два дюйма, растерянно взглянула на Ранулфа. Тот встал сзади, и лук легко поддался его рукам. Наклонившись, чтобы вложить стрелу, он неожиданно ощутил ее аромат, запах роз и дыма, и холодок щеки, оказавшейся совсем рядом с его лицом. Чувствовал, как тесно прижимаются ее упругие ягодицы к его чреслам. Он умирал от желания повернуть ее к себе, насладиться мягкостью тела, поцеловать влажные, сосредоточенно приот'-крытые губы. Он честно пытался обучать ее владению луком, но голос выдавал безудержное желание, тем более что ее ушко было у самых его губ и он почти ощущал вкус нежной мочки между зубами.

Лайонин выпустила стрелу.

– Попала!

Она радостно обернулась к нему, и он обнял ее, едва осмеливаясь дышать, из страха, что раздавит девушку в порыве нарастающего желания.