Папа Эприл вздрогнул, когда девочка закончила рассказывать всё, что могла вспомнить.

– Я знаю Пеннингтонов, – сказал он. – Лестер работает коммерческим директором в строительной компании. Не сказать, что они очень богаты, но довольно состоятельны. Они всегда казались мне крепкой, счастливой семьёй. Почему Лоис решила так поступить?

Эприл весь день задавала себе этот вопрос.

– Тиффани говорит, что никто не знает, – ответила она. – Лоис училась на первом курсе в Колледже Бярс. Она уставала, но всё же…

Отец сочувственно покачал головой.

– Что ж, может быть, это всё объясняет, – сказал он. – Бярс – жёсткая школа. В неё ещё сложней попасть, чем в Джорджтаун. И очень дорогая. Я удивлён, что её семья смогла себе это позволить.

Эприл глубоко вздохнула и ничего не сказала. Она подумала, что Лоис могла получить стипендию на обучение, но промолчала, Ей не хотелось говорить об этом. Ей и есть-то не хотелось. Габриэлла приготовила одно из своих коронных блюд – морской суп тападо, который Эприл просто обожала. Но сейчас она не могла съесть ни ложки.

Какое-то время все молчали.

Потом Джилли сказала:

– Она не убивала себя.

Эприл, поразившись, посмотрела на Джилли. Все остальные тоже посмотрели на неё. Младшая девочка скрестила руки на груди и выглядела очень серьёзной.

– Что? – переспросила Эприл.

– Лоис не убивала себя, – повторила Джилли.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Эприл.

– Я видела её, помнишь? Я знаю. Она не из тех, кто мог бы такое сделать. Она не хотела умирать.

Джилли на мгновение замолчала.

Затем она сказала:

– Я знаю, каково это – хотеть умереть. А она нет. Я уверена в этом.

У Эприл сердце подпрыгнуло до горла.

Она знала, что на долю Джилли выпало немало испытаний. Джилли рассказывала о своём отце, как он выставил её из дома одной холодной ночью. Джилли спала тогда в канализационной трубе, а потом отправилась на стоянку фур, где пыталась стать проституткой – как раз тогда её нашла мама.

Если кто и знал, на что похоже желание умереть, то точно Джилли.

Эприл почувствовала, что её вот-вот захлестнёт волна скорби и ужаса. Может ли Джилли ошибаться? Чувствовала ли себя Лоис настолько несчастной?

– Простите, – сказала она. – Не думаю, что смогу сейчас поесть.

Эприл встала из-за стола и побежала в свою спальню. Она заперла дверь, бросилась на кровать и стала рыдать.

Она не знала, сколько так пролежала. Через какое-то время она услышала стук в дверь.

– Эприл, могу я войти? – спросила её мама.

– Да, – сдавленным голосом ответила Эприл.

Эприл села и мама вошла в комнату, держа на тарелке обжаренный на гриле сэндвич с сыром. Мама сочувственно улыбнулась.

– Габриэлла подумала, что это может быть легче для твоего желудка, чем тападо, – сказала мама. – Она беспокоится, что ты заболеешь, если не поешь. Я тоже беспокоюсь.

Эприл улыбнулась сквозь слёзы. Это было очень мило со стороны Габриэллы и мамы.

– Спасибо, – сказала она.

Она вытерла слёзы и откусила от сэндвича. Мама села на кровать рядом с ней и взяла её за руку.

– Ты хочешь об этом поговорить? – спросила она.

Эприл проглотила всхлип. Она почему-то вспомнила, как её лучшая подруга Кристал недавно переехала отсюда. Её отца, Блейна, жестоко избили в этом самом доме. Несмотря на то, что они с мамой увлеклись друг другом, он был настолько потрясён, что решил съехать.

– У меня сейчас такое странное чувство, – сказала Эприл, – как будто это моя вина. С нами постоянно происходят ужасные вещи, и это как будто заразно. Я знаю, что это глупо, но…

– Я понимаю, о чём ты, – сказала мама.

Эприл удивилась.

– Правда?

Мама погрустнела.

– Я часто чувствую то же, – сказала она. – У меня опасная работа. Из-за неё все, кого я люблю, в опасности. Из-за этого я чувствую себя виноватой. Очень часто.

– Но ты не причём, – возразила Эприл.

– Тогда почему ты думаешь, что ты причём?

Эприл не знала, что ответить.

– Что ещё тебя тревожит? – спросила мама.

Эприл задумалась.

– Мам, Джилли права. Я не думаю, что Лоис убила себя. И Тиффани так не думает. Я знала Лоис. Она была счастливым человеком, одним из самых уравновешенных из всех, кого я знаю. И Тиффани её очень уважала. Она была героем Тиффани. Это просто бессмыслица какая-то.

По лицу матери Эприл видела, что она ей не верит.

«Она думает, что у меня просто истерика», – подумала Эприл.

– Эприл, полиция считает, что это было самоубийство, и её мама с папой…

– Что ж, они ошибаются, – сказала Эприл, сама удивляясь резкости в своём голосе. – Мама, тебе нужно всё проверить. Ты знаешь о таких вещах больше, чем кто-либо из них. Даже больше, чем полиция.

Мама грустно покачала головой.

– Но Эприл, я не могу это сделать. Я не могу просто войти и начать расследовать то, что уже было расследовано. Попробуй представить, что почувствует её семья.

Эприл потребовалось собрать всю волю в кулак, чтобы не расплакаться снова.

– Мама, я тебя умоляю. Если Тиффани никогда не узнает правды, это испортит ей жизнь. Она никогда не сможет с этим смириться. Пожалуйста, ну пожалуйста, сделай что-нибудь!

Эприл просила об огромном одолжении и сама это понимала. С минуту мама молчала. Она встала, подошла к окну спальни и выглянула на улицу. Казалось, она глубоко ушла в свои мысли.

Всё ещё глядя за окно, мама проговорила:

– Завтра я схожу и поговорю с родителями Тиффани, но только если они захотят со мной разговаривать. Это всё, что я могу сделать.

– Могу я пойти с тобой? – спросила Эприл.

– Завтра у тебя школа, – сказала мама.

– Тогда пошли после школы.

Мама снова замолчала, а потом произнесла:

– Ладно.

Эприл вскочила с кровати и крепко обняла мать. Ей хотелось сказать спасибо, но благодарность так переполняла её, что она не находила слов.

«Если кто-то и может выяснить, что не так, то только мама», – думала Эприл.

На следующий день Райли подъехала вместе с Эприл к дому Пеннингтонов. Несмотря на свои сомнения в том, что Лоис Пеннингтон убили, Райли чувствовала, что поступает правильно.

«Я должна сделать это для Эприл», – размышляла она за рулём.