– Какие остальные девочки? – спросила она.

– Дианна и Кори, – ответила Тиффани. – Они тоже умерли.

Эвника грустно покачала головой и сказала Райли:

– В прошлом семестре в Бярсе покончили с собой ещё две девочки. Это был ужасный год для школы.

Тиффани уставилась на свою мать.

– То были не самоубийства, – сказала она. – Лоис так не считала. Она думала, что там что-то не так. Она не знала, что именно, но рассказывала мне, что это что-то очень плохое.

– Тиффани, это были самоубийства, – устало сказала Эвника. – Все так говорят. Такое случается.

Тиффани встала, её трясло от ярости и бессилия.

– Смерть Лоис не просто «случилась», – возразила она.

Эвника сказала:

– Когда ты подрастёшь, ты поймёшь, что жизнь может быть безжалостней, чем ты думаешь. А теперь сядь, пожалуйста.

Тиффани села в мрачном молчании. Эвника смотрела в никуда перед собой. Райли стало ужасно неудобно.

– Нам совершенно не хотелось никоим образом вас тревожить, – сказала Райли Эвнике. – Простите за вторжение. Наверное, нам лучше уйти.

Эвника молча кивнула. Райли с Эприл сами покинули дом.

– Нам нужно было остаться, – мрачно сказала Эприл, когда они вышли. – Надо было задать больше вопросов.

– Нет, мы лишь расстраивали их, – не согласилась Райли. – Это была ужасная ошибка.

Неожиданно Эприл побежала от неё.

– Куда ты? – в тревоге спросила Райли.

Эприл направлялась прямо к боковой двери в гараж. Дверная рама была затянута полицейской лентой.

– Эприл, не ходи туда! – крикнула Райли.

Проигнорировав как ленту, так и мать, Эприл повернула дверную ручку. Дверь была не заперта и распахнулась. Эприл поднырнула под лентой и проникла в гараж. Райли побежала за ней, собираясь выругать дочь, но вместо этого собственное любопытство взяло верх и она осмотрела гараж.

Внутри не было машин, из-за чего пространство, рассчитанное на три машины, выглядело пугающе пустым. Сквозь несколько окон проникал слабый свет.

Эприл указала на угол.

– Тиффани говорила, что Лоис нашли там, – сказала она.

И точно, на полу место было отмечено малярной лентой.

Под потолком там были широкие потолочные балки, а к стене была прислонена стремянка.

– Пойдём, – сказала Райли. – Мы не должны здесь находиться.

Она вывела дочь и закрыла дверь. Пока они с Эприл шли к машине, Райли мысленно представляла, как девочка вскарабкалась по той лестнице и повесилась.

«Или что произошло на самом деле?» – задумалась Райли.

У неё не было причин думать иначе.

И всё же, она начала ощущать слабый намёк на сомнение.

*

Вскоре, уже вернувшись домой, Райли позвонила окружному патологоанатому Данике Селвз, с которой дружила уже много лет. Когда Райли спросила её о деле о смерти Лоис Пеннингтон, Даника была явно удивлена.

– Почему ты спрашиваешь? – спросила она. – Неужели расследованием заинтересовалось ФБР?

– Нет, это личное.

– Личное?

Райли заколебалась, но затем всё же произнесла:

– Моя дочь – хорошая подруга сестры Лоис, она немного знала и саму погибшую. Они с сестрой Лоис никак не могут поверить, что девочка совершила самоубийство.

– Понимаю, – сказала Даника. – Что ж, полиция не нашла следов борьбы. И я сама проводила тесты и вскрытие. Судя по анализу крови, за какое-то время до смерти она приняла большую дозу алпразолама. Думаю, ей хотелось быть «в отключке» настолько, насколько это возможно. Когда она вешалась, она, вероятно, просто не думала о том, что делает. Так ей было гораздо легче.

– Похоже, дело ясное, – сказала Райли.

– Я в этом уверена, – согласилась Даника.

Райли поблагодарила её и повесила трубку. В этот момент спустилась Эприл с калькулятором и листком бумаги.

– Мам, мне кажется, я доказала это! – взволнованно сказала она. – Это не может не быть убийством!

Эприл села рядом с Райли и показала ей цифры, записанные на листке.

– Я провела небольшое онлайн-расследование, – сказала она, – и выяснила, что на сто тысяч студентов колледжей семь с половиной кончают с собой. Это равняется семидесяти пяти десятитысячных процента. Но в Бярсе всего семьсот студентов, и из них трое считаются самоубийцами, покончившими с собой за последние несколько месяцев. Это равняется сорока трём сотым процента, что в пятьдесят семь раз выше среднего! Это просто невозможно!

У Райли оборвалось сердце. Она ценила то, что Эприл так обдуманно подошла к вопросу. Это был взрослый поступок.

– Эприл, я не сомневаюсь в твоих расчётах, но…

– Но что?

Райли покачала головой.

– Они ничего не доказывают.

У Эприл от недоверия широко открылись глаза.

– То есть как это ничего не доказывают?

– В статистике есть такое понятие как «выброс». Это исключения из правил, они идут вразрез со средними значениями. Это как последнее дело, над которым я работала – про отравителя, помнишь? Большинство серийных убийц мужчины, но есть и женщины. И большинство убийц любят смотреть, как жертвы умирают, но не эта. Так же и здесь. Нет ничего удивительного в том, что есть такие колледжи, в которых студенты чаще совершают самоубийства, чем предполагают средние значения.

Эприл молча смотрела на неё.

– Эприл, я только что разговаривала с патологоанатомом, который производил вскрытие. Она уверена, что смерть Лоис была суицидом. А она знает свою работу. Она эксперт в своём деле, и мы должны доверять её мнению.

У Эприл от гнева посуровело лицо.

– Я не понимаю, почему ты не хочешь доверять моему мнению хотя бы раз.

Выпалив это, она унеслась наверх.

«По крайней мере, она уверена, что знает, что произошло», – со стоном подумала Райли.

Про себя Райли не могла сказать подобного.

Её инстинкты ничего ей не говорили.

Это происходило снова.

Монстр по имени Петерсон держал Эприл в заложницах где-то прямо перед ней.

Райли изо всех сил старалась найти дочь в темноте. Каждый шаг её был медленным и тяжёлым, хотя она знала, что должна торопиться.

С ружьём на плече Райли в темноте спускалась, спотыкаясь, по крутому, скользкому от грязи склону к реке. Вдруг она увидела его. Петерсон стоял по колено в воде. Всего в паре метров от него наполовину в воде лежала Эприл со связанными руками и ногами.