Я благодаря мужу уже привыкла думать, что я обычная. Невзрачная даже.

А тут симпатичный молодой парень чуть ли не отвешивает комплименты.

— Дочь опять же ни во что не ставит, — попыталась оправдаться я.

Хотя знаю. Глупо выкладывать всё малознакомому человеку. Но я так смирилась со своей незначительностью в этой жизни, что привыкла больше слушать, чем рассказывать.

А тут выдался шанс пожаловаться. Мужчина заперт. Ему деться некуда. Вот Володька и влип в выслушивание моего нытья. Какой-то он располагающий к этому был что ли. Ему хотелось открыться. Или уже просто хоть кому-то хотелось. Накипело у меня.

— Я продавцом-консультантом работаю. Но для них это не то, что заслуживает уважения. Хотя кажется, что такого в том, чтобы ткани продавать? Кому-то же это тоже нужно делать.

Сосед вдруг оживился и упомянул сеть наших магазинов.

— Знаю! — удивил он меня. — Я тоже там какое-то время работал. Правда в другом районе и пока учился на заочном. Надо было платить за обучение. Плюс маме хотел помочь. Она после смерти отца одна нас с сестрёнками тянула. Нас у неё трое. И я старший.

Работа как работа, — улыбается Володя.

Если бы не сломавшийся лифт, то вряд ли бы мы так разговорились.

— А с этим пора завязывать, — кивнул он на горлышко бутылки.

Я неловко спрятала его в сумку с продуктами. Стало жутко неудобно перед этим парнем, потому что он догадался, что я вовсе не из-за праздника решила заглянуть в бутылку.

— Муж ушёл. В жизни и не такое случается. Это не повод спиваться.

— Да у меня на самом деле другой повод был, — я снова начала оправдываться. — Просто вдруг выяснилось, что ничего я в этой жизни не понимаю. Всё куда-то катится. Как сошедший с рельсов поезд. И я не могу это контролировать.

В восемнадцать лет казалось, что я всего в этой жизни добьюсь. Буду жить лучше, чем мои родители. В двадцать думала, что надо немного потерпеть. Вот Витя выучится. Дочку в садик отдам. Тогда начну что-то делать для себя. Потом Витя так и не поступил в аспирантуру. Пошёл работать в школу. Его зарплаты не хватало, и я решила, что семья важнее собственных амбиций и планов.

Сейчас кажется, что я проморгала и семью, и вообще всю жизнь. Свернула однажды не туда на этих жизненных рельсах.

Мне 35. У меня ни мужа. Ни профессии. И даже дочь ни во что не ставит, хотя кажется, я всё для неё старалась делать.

Леська же вместо какой-то хоть малейшей благодарности пытается делать всё наперекор. Не так, как я. А в итоге идёт по моим граблям в ускоренном темпе.

Я тяжело вздохнула и Володя тоже.

— Это кризис у тебя. Тебе надо перестроиться. Понять, что для тебя главное. Чего хочется, — говорит он.

А я пожимаю плечами.

Да чего мне хочется?

Как обычной женщине. Любви. Понимания. Жить спокойно. Без этих эмоциональных качелей и нервотрёпки.

Хотя нет. Вру. Этого хочется мне. А многим как раз не хватает взрыва эмоций и сумасшедших страстей.

И, наверное, только я сейчас чувствую себя полной неудачницей, потому что большинство сталкивается с проблемами подобного осознания в восемнадцать. А у меня такое ощущение, что нужно перечеркнуть всё, что я нажила за эти годы и начать сначала. С того момента, как я стала делать всё неправильно. С исходной точки.

В детстве я насмотрелась боевиков, в которых пассажиры или перекачанные мужики двери лифтов руками раздвигали. В итоге кто-то застревал между створок, а лифт начинал резко подниматься или опускаться, и всё заканчивалось смертью. Или пытались выбраться наверх, через люк в потолке. И опять же с плачевным финалом.

Мы с Володей решили не геройствовать. Не бить по кнопкам в хаотичном порядке. Не долбить по стенам и не орать в надежде на появление соседей, которые будут геройствовать за нас. А просто дождаться помощи, которую нам обещали в скором времени.

В итоге так разговорились, что я ему даже про Лесю все свои страхи выложила. Потому что у нашей аварийной службы такое понятие как «скоро» было весьма условным, а сидеть в полумраке в гробовом молчании то ещё удовольствие. Вот и слышу от Володи после двух часов нашего заточения:

— Не надо. Не руби с плеча. Присмотрись к нему.

Я как мать в полном замешательстве. Мне нужно было хоть от кого-то совет получить. Пусть даже не совсем дельный. Просто чтобы посмотреть на это со стороны, чужими глазами, и понять, как для дочки лучше будет.

— Вов, ей пятнадцать всего, — мне даже произносить её возраст страшно в данном случае. Она же маленькая ещё совсем.

Но Володька лишь пожимает плечами.

— Акселерация. Твоя мать наверняка думала точно так же. И про учёбу говорила. И про твою несостоятельность в таком возрасте. Слушала ты её?

Я покачала головой.

В слабом свете телефона увидела усмешку соседа.

— Вот и не дави на неё. Будешь давить — только против себя настроишь. А она всё равно сама ко всему придёт и поймёт. Родители нужны, чтобы поддерживать. А заклевать её, указывая на её ошибки, и без тебя будет кому.

— И как? Просто оставить, как есть?

— Хотя бы не усугублять. Не ори на неё. Не требуй, чтобы поступала по-твоему. Постарайся понять её тоже.

— Да она же просто бунтует! Витя ушёл от нас, и она так на уход отца из семьи реагирует! А я должна молча смотреть, как она портит себе жизнь?

— А что ты можешь сделать? Думаешь она сейчас способна тебя слышать? Всё что ты можешь сделать для неё — это просто быть рядом. И помогать ей в трудные моменты. И ко всему надо проще относиться. Иногда даже с юмором. Потому что без юмора действительность порой принимать очень тяжело, Нин.

— Я попробую, — всё-таки сдалась я. Хотя пока и не понимаю над чем же мне юморить в моей жизни.

Но вновь предаваться унынию мне не дало то, что пришёл какой-то мужик, который пообещал всё починить. Посокрушался над нашей невезучестью. А потом в лифте мигнул свет и нас наконец из него вытащили.

С соседом я рассталась уже у своей двери. На дружеской ноте.

— Ты заходи, если что нужно будет. Даже просто поболтать, — с уже привычной улыбкой предложил Володька.

Я подумала, что просто из вежливости. Больно нужны молодому мужчине мои проблемы. И так нужно сказать спасибо, что столько времени меня слушал и, хотя бы попытался разобраться во всём. Разложить для меня по полочкам и дать совет.

После разговора с ним мне и правда стало немного легче. Ещё и в квартире встретили непривычными хлопотами.

Леська накрывала на стол. Рядом с салфетками возился её паренёк.

— Ма, я позвала Серёгу, — с вызовом бросила мне дочь.