Руки Тилли, лежащие на коленях, дрожат.

– Не совсем. Ну, типа того. Не думаю… Все было просто… очень быстро. Да, очень, очень быстро.

– Тебе больно? – спрашивает Джорджия.

– Нет? – неуверенно произносит Тилли, как будто задает вопрос. – Нет, – повторяет она. – Я в порядке. Я просто… – Она смотрит на свои руки. – Я испугалась. Он был… Это было ужасно.

– Возраст? Сколько ему лет? – спрашивает Кейт. – Ну, примерно?

Тилли пожимает плечами.

– Не знаю. – Она шмыгает носом. – На нем был капюшон, а лицо закрыто шарфом.

– А рост?

– Думаю, он был довольно высокий. И худой.

– Может, мне вызвать полицию? – спрашивает Кейт и тотчас задается вопросом, почему она спрашивает шестнадцатилетнюю девушку, на которую только что напали, звонить в полицию или нет.

– Ради бога, – сказала Джорджия. – Конечно же, надо звонить.

И, прежде чем Кейт успевает взять телефон, набирает номер полиции.

А потом приезжает полиция, приезжает мама Тилли, и вечер странным образом превращает дом в место, в котором Кейт никогда раньше не была, в место, где на ее кухне толпятся полицейские, где плачет мать, которую она раньше никогда не встречала; место, наполненное нервным возбуждением, которое даже после того, как полицейские уходят, а Тилли и ее мать уезжают на такси, еще несколько часов не дает сомкнуть глаз. Кейт знает: никто не может спать спокойно, потому что случилось что-то дурное, и это как-то связано с ними и как-то связано с этим районом, и чем-то еще, что это неким образом связано с ней самой, какое-то плохое событие или ошибка, которую она совершила, потому что она нехороший человек. Кейт всячески пыталась перестать думать о себе как о плохом человеке, но, лежа той ночью в постели, она внезапно проникается ужасным пониманием. Оно терзает ее сознание, пока ей не кажется, будто с нее содрали кожу.

* * *

На следующее утро Кейт просыпается незадолго до того, как звенит будильник, проспав всего три с половиной часа. Она поворачивается и смотрит на Роана – тот лежит на спине, аккуратно спрятав руки под пуховое одеяло. Приятный на вид мужчина, ее муж. Он потерял бо́льшую часть волос и теперь бреет голову налысо. Ей видны странные очертания черепа, о существовании которых она даже не подозревала, когда познакомилась с ним тридцать лет назад. Ей казалось, что его череп – гладкий, как нижняя часть глиняной вазы. Вместо этого он представляет собой пейзаж с холмами и долинами и крошечным шишковатым шрамом. От висков ко лбу тянутся вздувшиеся вены. У Роана крупный нос и глаза с тяжелыми веками. Он ее муж. Он ее ненавидит. Она это знает. И это ее вина.

Она тихо выскальзывает из постели и подходит к эркерному окну, выходящему на улицу. Только что взошедшее солнце сквозь кроны деревьев бросает лучи на строительную площадку на другой стороне улицы. Та выглядит совсем безобидно. Затем Кейт смотрит дальше вправо, на дом с креслом на подъездной дорожке. Она думает о человеке, который там живет, о жутком типе, который шел за Джорджией всю дорогу от станции метро, который вчера вечером, выставляя мусорные баки, бросал на нее и Тилли грязные взгляды. О том типе, который соответствует описанию Тилли.

Кейт находит визитную карточку, которую полицейский оставил ей вчера вечером. Детектив-инспектор Роберт Бёрдетт. Она звонит ему, но тот не отвечает, поэтому она оставляет ему голосовое сообщение.

– Я звоню по поводу нападения на Тилли Красники вчера вечером, – начинает она. – Я не знаю, значит ли это что-нибудь, но через дорогу от нас живет мужчина. Дом номер двенадцать. Моя дочь говорит, что позапрошлой ночью он преследовал ее, когда она шла домой. И еще она говорит, что он странно смотрел на нее и Тилли вчера вечером, когда они возвращались домой из школы. Боюсь, я не знаю его имени. Ему лет тридцать или сорок. Это все, что мне известно. Извините. Просто эта мысль пришла мне в голову. Дом номер двенадцать. Спасибо.

* * *

– Ты разговаривала сегодня с Тилли? – спрашивает Кейт Джорджию тем же утром, когда ее дочь кружит по всей квартире, готовясь уйти в школу.

– Нет, – отвечает Джорджия. – Она не отвечает ни на сообщения, ни на звонки. Похоже, ее телефон выключен.

– О боже, – вздыхает Кейт. Она не в силах вынести чувства вины, ощущения того, что она неким образом причастна к тому, что случилось. Она представляет Джорджию, свою красивую, бесхитростную дочь, которую по дороге домой из дома подруги лапает в темноте какой-то мужчина. Эта мысль невыносима. Затем она представляет себе крошечную, похожую на эльфа Тилли, у которой теперь нет сил даже принимать сообщения от своей лучшей подруги. Она находит номер, который мать Тилли ввела ей в телефон вчера вечером, и нажимает на «вызов».

Мать Тилли отвечает на звонок лишь с шестой попытки Кейт.

– Здравствуйте, Илона, это Кейт. Как она? Как Тилли?

Воцаряется долгое молчание. Слышно, как телефон передают из рук в руки. На заднем плане звучат приглушенные голоса.

– Алло? – наконец произносит чей-то голос.

– Илона?

– Нет. Это Тилли.

– Ой, – говорит Кейт. – Тилли. Привет, дорогая. Как твои дела?

Очередное странное молчание. Кейт слышит на заднем плане голос Илоны. Затем Тилли говорит:

– Мне нужно вам кое-что сказать.

– Что именно?

– О прошлом вечере. О том, что случилось.

– Да.

– Ничего не было.

– Что?

– Этот человек меня не трогал. Он просто подошел ко мне довольно близко, но Джорджия так напугала меня из-за того типа, который живет напротив вас, понимаете, и я подумала, что это он. Но это был не он. Это был кто-то совершенно другой и… и я кинулась обратно к вам, и я…

В трубке слышны какие-то шаркающие звуки, и затем снова звучит голос Илоны.

– Извините, – говорит она. – Честное слово, извините. Я сказала ей, что она должна сама сообщить вам об этом. Я просто не понимаю. В смысле, я знаю, сейчас у них напряженное время, у девочек… экзамены, социальные сети и все такое прочее, ну, сами понимаете. Но все же это не оправдание.

Кейт медленно моргает.

– То есть никакого нападения не было? – Это полная бессмыслица. Бледная кожа Тилли, ее широко распахнутые глаза, ее трясущиеся руки, ее слезы.

– Никакого нападения не было, – бесстрастно подтверждает Илона, и Кейт думает, что, возможно, она сама в это тоже плохо верит.

В окно Кейт видит, как инспектор Роберт Бёрдетт садится в машину, припаркованную на другой стороне улицы. Кейт вспоминает сообщение, которое она оставила ему на телефоне сегодня рано утром, о странном человеке в доме напротив. На нее накатывает волна вины.

– Вы сообщили в полицию? – спрашивает она Илону.

– Да. Конечно. Только что. Зачем им зря тратить свои ресурсы. Им их и так урезали. В любом случае, я сейчас отправляю ее в школу. Она поджала хвост. И еще раз, ради бога, извините.