И хотя ДʼАламбер женщин не избегал и сам нравился им, однако в личной жизни он счастья не обрел. Однако как-то раз в одном из модных парижских салонов Жан Лерон встретил молоденькую мадемуазель Жюли Леспинас, в которую вскоре и влюбился. У неё была изящная фигура, хрустальная хрупкость, тонкий ум и способность всегда держаться с достоинством. И Жюли тоже осознавала, что чувства к Жану делают её такой счастливой, что она пугается их. Так постепенно между ДʼАламбером и Жюли завязалась нежная и тесная дружба.

Но эта сдержанная и уравновешенная дама в тайниках своей души скрывала сильные, но не всегда честные и чистые страсти, которые порой вырывались наружу. Радуясь светлому и тихому счастью с Лероном, она вдруг вспыхнула необузданной страстью к молодому красивому Мора – сыну испанского посланника. А когда Мора уехал в Испанию, Жюли чуть не сошла с ума; она каждый день писала ему и лихорадочно ждала от него писем.

Искренне любящий ДʼАламбер очень страдал, но все-таки старался хоть как-то развлечь свою возлюбленную. И однажды он уговорил ее посетить вместе с ним один литературный обед. И именно там они и познакомились с неким Жибером, который одно время был популярен в парижских салонах. И он тут же занял в сердце Леспинас место Мора. А на следующий день после знакомства с ним она уже писала философу и математику Кондорсе: «Я познакомилась с Жибером; он мне очень нравится; его душа отражается во всем, что он говорит; в нем видна какая-то гордая сила и возвышенный ум; он решительно ни на кого не похож».

Однако внезапная страсть к Жиберу абсолютно не повлияла на привязанность Леспинас к Мора. Правда, ее характер изменился. Поскольку Мора был болен, Жюли теперь чувствовала к нему страстную жалость.

А что же ДʼАламбер? Конечно же, он видел все эти любовные метания и измены Жюли. И доказательством этого являются грустные строки в его письмах…

Но в это же время меняется и душевное состояние Леспинас. С каждым днем оно становится все хуже. Раздробленная на осколки любовь, за которой следовали страдания, полностью истощила силы Жюли. Она презрела себя за слабость своего сердца, и, не в состоянии вынести этих метаний, Леспинпс отравилась и умерла на руках ДʼАламбера. И при этом холодеющими губами она произносила имя Жибера, который в то время был уже женат…

Казалось, ДʼАламбер полностью потерял интерес к жизни. А в особо тягостные мгновения он даже размышлял о смерти как избавлении от душевных страданий. Но тут в его судьбе появилась дю Деффан. Но отношения ДʼАламбера и дю Деффан были довольно своеобразными. Поскольку она была старше его на двадцать лет, на ее искреннюю любовь и дружбу он отвечал лишь легким чувством. Причем даже в тот период, когда его сердце было абсолютно свободно от других женщин.

Но Деффан любила его по-настоящему. Это были перезрелые чувства пожилой женщины. И в таких чувствах в той или иной степени присутствует нечто сентиментальное и повелительное. И хотя такая любовь часто очень сильна, но она стесняет, и ею довольствуются лишь тогда, когда нет ничего лучшего.

Знакомство же дю Деффан и ДʼАламбера состоялось после того, как вышло в свет его знаменитое «Введение к Энциклопедии». А когда он стал популярен, Деффан всеми силами пыталась заманить его в свой салон. И ДʼАламбер с удовольствием посещал ее заведение по вечерам.

И дю Деффан не только восторгалась его умом и искрометным юмором, но и пыталась помочь стать членом Французской академии. И хотя ДʼАламберу эта идея нравилась, но, к удивлению Деффан, он выдвинул несколько условий. Например, он не должен ни перед кем заискивать, а также выражать свои мнения и убеждения.

Но помимо этого, ДʼАламберу вскоре наскучили ее вечера, и он стал появляться у нее лишь для того, чтобы пообедать и пообщаться наедине. А между тем Деффан очень желала, чтобы его видели посетители ее салона.

Если же говорить об их близких отношениях, то Деффан, будучи страстно влюбленной в ДʼАламбера, преувеличивала его чувства к себе. Говорят, что когда она узнала о смерти Леспинас, то произнесла: «Умри эта женщина пятнадцать лет тому назад, я не утратила бы ДʼАламбера»…

Что же касается Мари Жоффрен – третьей женщины ДʼАламбера, то отношения между ними отличались чисто человеческой нежностью. Личность же этой женщины имела некую особую чистоту и светлость. Будучи очень богатой, она умела оказывать благодеяния, не оскорбляя самолюбия того человека, которому они предназначались.

Она была добра и в детстве каждому нищему что-нибудь да подавала. И с годами ее трогательная доброта все возрастала. ДʼАламбер нежно любил ее, восхищался ее нравственной красотой. В то же время он был безгранично благодарен ей за ее чистую, бескорыстную дружбу к себе. И ее смерть была большой утратой для ДʼАламбера.

Ломоносов и его семья

Великий русский ученый Михаил Васильевич Ломоносов родился в семье помора 8 ноября 1711 года в деревне Мешанинской Архангельской губернии (сегодня это село Ломоносово в Холмогорском районе).

Он сделал множество выдающихся научных открытий, став первым русским ученым мирового уровня. А свои начальные знания Михаил получил в Дмитриевской церкви, где местный дьячок обучил его писать и читать, что по тем временам было очень редким явлением. Кое-чему научила юного Михаила и его мать, которая, в отличие от мужа, была женщиной грамотной. Помог отроку овладеть умением писать и читать также сосед Иван Афанасьевич Шубный.

Но едва мальчику исполнилось девять лет, как его мать умерла. А через год отец привел в дом новую жену. Но на судьбу Михаила заметного влияния она не оказала, поскольку в 1724 году тоже отошла в мир иной.

Зато вторая мачеха – Ирина Семёновна Корельская, ставшая третьей женой отца Михаила – Василия Дорофеевича, в жизни Ломоносова оставила существенный след. И так уж случилось, что, по сути, с самого начала она невзлюбила пасынка. Ее возмущало, что Михайло – единственный сын и, по сельским меркам, самый работник не помогает отцу по хозяйству, а читает книги. «Я рос… имеючи… злую и завистливую мачеху, которая всячески старалась произвести гнев в отце моём, представляя, что я сижу по-пустому за книгами», – писал в 1753 году Ломоносов известному российскому политическому деятелю И.И. Шувалову.

Когда же Михайло достиг совершеннолетия, на семейном совете было решено его женить. Правда, невеста была хоть и пригожая, но издалека – из-за Полярного круга. Понимая, что семейная жизнь на севере поставит крест на его занятиях, юноша