– Сядь, дочка. – Фицсиммонс подошел к стоящему возле большого письменного стола креслу с высокой резной спинкой и показал на стул напротив. Отпер верхний ящик и достал пачку бумаг, которую всего несколько часов назад принес поверенный. Джейн сидела неподвижно, в покорном ожидании сложив на коленях руки, и лишь бледность выдавала испуг и волнение. Что и говорить, такое развитие событий трудно было даже вообразить. – Конечно, я мог бы потратить немало времени, рассказывая о собственном огорчении, разочаровании и стыде – обо всех крайне неприятных чувствах, которые вызвало в душе твое неразумное поведение. Но поскольку не приходится сомневаться в том, что ты и сама все прекрасно понимаешь, слова я отдаю на откуп твоему богатому воображению. Уверен, оно без труда подскажет длинную лекцию относительно морали и ее полного отсутствия.

– Вы правы, отец. Я прекрасно знаю все, что вы скажете. – Оставалось лишь надеяться, что слова прозвучали с достаточной долей раскаяния. Конечно, оказаться пойманной на месте преступления просто ужасно, но куда ужаснее то, что встречаться с Грегори впредь окажется еще труднее. Что же делать с любовью, подчинившей и сердце, и рассудок? – И все-таки хочу еще раз попросить прощения.

– Прибереги извинения и сожаления, дочка, и позволь продолжить. – Мистер Фицсиммонс открыл папку, которую держал в руках. – Я решил, что тебе пора выйти замуж.

От неожиданности Джейн даже вздрогнула.

– Но, отец, вы наверняка шутите!

– Напротив – серьезен, как никогда. Если тебе интересно нежничать с Грегори в рабочем кабинете, значит, ты уже вполне созрела для брака.

Джейн уже трижды получала брачные предложения от джентльменов своего возраста и дважды – от мужчин постарше. Всякий раз мистер Фицсиммонс интересовался настроением дочери, после чего чрезвычайно любезно отказывал женихам. Замужество вовсе не входило в планы Джейн – ведь это неизбежно означало расставание с Грегори.

– Но ведь раньше… раньше вы всегда оставляли решение за мной.

– В то время такой подход казался оправданным. Ты была еще слишком юной. Но теперь обстоятельства изменились, а вместе с ними изменилась и моя точка зрения на брак. Тебе исполнилось девятнадцать. Самое время обрести спутника жизни.

– Но сейчас у меня даже нет постоянного поклонника, а потому говорить о свадьбе просто преждевременно…

Неожиданно в голову пришла страшная мысль: что, если выбор отца уже на ком-то остановился, причем даже без ее ведома и согласия? Джейн нервно прижала руку к груди, словно пытаясь унять лихорадочные толчки сердца, и с трудом закончила мысль:

– Если, конечно, вы не подобрали жениха по собственному вкусу.

Даже широкий стол не помешал отцу увидеть, как взволнованно расширились глаза дочери: да, он действительно нашел ей пару. Глаза выдали переполнявшие душу чувства: в них ясно читались обида, страх, гнев. Не поднимая глаз от бумаг, Чарльз разложил их на столе перед дочерью, стараясь вести разговор деловым тоном. Фицсиммонс не выносил женских истерик, и хотя Джейн еще ни разу в жизни не прибегала к столь сокрушительному оружию, все когда-то случается впервые.

Голос вершителя судьбы звучал спокойно и ровно.

– Благосостояние семьи позволяет тебе располагать прекрасным приданым. Не забывай и о том, что ты хороша собой, грациозна и обаятельна. Все эти качества делают тебя исключительно лакомой добычей. Любой мужчина был бы счастлив заполучить такой подарок. Я позволил себе отобрать пятерых. Теперь последнее слово за тобой.

Глядя на разложенные листы, Джейн изумленно рассмеялась. Что это такое – биографии, жизнеописания?

– Вы хотите сказать, мне предстоит выбрать будущего мужа вот по этим бумагам? Невероятно!

– Не беспокойся, все произойдет иначе. В пятницу ты отправишься в Лондон. Все джентльмены с нетерпением ожидают твоего приезда. Встретишься с каждым и только после этого сделаешь выбор.

Дочь пристально взглянула в глаза отцу.

– А если я откажусь?

– В таком случае выбор за тебя сделаю я сам.

Джейн ощутила, как по спине ползет предательский холодок. Неужели родной отец способен на подобный цинизм?

– А можно узнать, каким именно образом вам удалось разыскать этих превосходных джентльменов?

– Мой поверенный связался с неким адвокатом в Лондоне, и тот составил этот список.

– Понятно. А почему именно эти превосходные джентльмены так хотят на мне жениться?

Мистер Фицсиммонс не спешил с ответом, пытаясь отыскать самый деликатный и изящный способ открыть дочери правду. Однако она и сама очень быстро поняла, что к чему.

– О, дело в деньгах, не так ли? Всем этим людям срочно нужны деньги?

– Да.

В голосе отца не прозвучало даже тени раскаяния или стыда. Он действительно собирался сбыть младшую дочку самому несостоятельному из мужчин! Постаравшись вложить в голос как можно больше сарказма, Джейн поинтересовалась:

– И вы ничуть не сомневаетесь, что сможете всучить этим людям достойную презрения дочь дельца? Взгляните! – Она показала на один из разложенных на столе листов, потом на следующий. – Вот этот человек носит баронский титул. А этот – граф. Неужели вам кажется, что кто-то из них снизойдет до того, чтобы смешать собственную голубую кровь хотя бы с единой каплей моей, самой простой?

– Ты даже не представляешь, каким могуществом обладает фунт стерлингов, – холодно и угрюмо произнес Чарльз. Аккуратно сложив листы, он убрал их в папку и протянул ее дочери. Впрочем, она не изъявила ни малейшего желания взять бумаги, в которых заключалось ее будущее.

– И сколько же времени отводится мне на то, чтобы убедить одного из этих замечательных джентльменов просить моей руки?

– Две недели. За две недели тебе предстоит сделать выбор. А еще через две недели придется выйти замуж.

– А если не удастся уложиться в положенный срок?

– Я уже сказал: в таком случае выбор останется за мной. Тебе всего лишь девятнадцать, так что правом высказывать собственное мнение ты не обладаешь. И выбирать я тебе позволяю исключительно из милости.

Джейн все-таки не сдержалась и заплакала. Да, отец действительно тщательно взвесил все обстоятельства и теперь действовал именно так, как считал необходимым и разумным поступить с родной дочерью. Не желая показывать собственную слабость, Джейн проглотила слезы и снова заговорила:

– А как же моя работа на верфи? В качестве дочери я вам не нужна. Означает ли это, что я не нужна и в качестве помощницы в семейном деле?

Чарльз откашлялся. Неприкрытая ложь, которую он собирался высказать, ничуть не смущала.

– Если супруг позволит, через шесть месяцев ты сможешь возобновить работу.

Обещание не имело под собой ни малейших оснований. На самом деле Фицсиммонс вовсе не собирался возвращать дочь в семейный бизнес.