Алекс моргнул, отгоняя от себя эти мысли, и стал смотреть. Он стоял спиной к камере, но ее лицо видно было хорошо, когда он целовал ей губы, шею. Глаза у нее были закрыты, руки ласкали его плечи, волосы. Такая страстная. Такая красивая. А потом настал тот момент, когда ее ноги раздвинулись, обвились вокруг его талии, и его тело тут же отреагировало так же, как и тогда. Тут же напряглось, зажглось огнем, настаивая на том, чтобы быть еще ближе.

А потом чертов лифт пришел в движение.

— Ты пересматриваешь ролик, да?

Алекс вздрогнул. Он забыл, что Лоренцо все еще ждет на другом конце провода, забыл, что он в аэропорту.

— Смотрится неплохо, — любезно добавил Лоренцо. — Тебе многие звездочки ставят.

Алекс прокрутил страницу вниз, прочитал первые несколько комментариев и вспыхнул, как подросток, которого бабушка застукала с первой подружкой в не самый подходящий момент.

— Кто она такая? — с притворным безразличием спросил Лоренцо.

— Не знаю.

— Что значит — не знаешь?

— Она у нас временно. Работать начала на прошлой неделе. Я не знаю ее имени.

Лоренцо ухмыльнулся:

— Ну, тогда тебе лучше это узнать. Этот ролик в офисе кругами по почтовым ящикам ходит.

— Ты шутишь.

— К сожалению, нет.

Алекс разозлился не на шутку. Ему это ни к чему, а она этого не заслужила. Это был каприз — безумный каприз. Алекс Карлайл никогда не заводил романов с коллегами — слишком много проблем. Но сила ее притягательности его подкосила. И он до сих пор во власти ее чар — поэтому он и сидит тут сейчас и ничего не делает.

— Что бы на это сказал твой отец? — засмеялся Лоренцо. — Заводишь интрижки в офисе, Алекс, как тебе не стыдно.

Алекс застыл и нажал на паузу. Он не сказал Лоренцо о том, что узнал сам. Результаты анализа ДНК подтвердили, что Сэмюэл Карлайл не был отцом Алекса. Поставщиком необходимых хромосом был его лучший друг, которого Алекс так хорошо знал с детства. Заслуженный дядюшка и крестный отец, именно он дал Алексу совет, когда тот сомневался, стоит ли ему идти в семейный бизнес: «Ты Карлайл, это у тебя в крови».

Патрик так легко и просто ему солгал.

Алекс через несколько лет выяснил, что Сэмюэл не может быть его биологическим отцом. Когда тот заболел, Алекс предложил свою кровь, чтобы ему помочь, но она совершенно не совпадала с кровью Сэмюэла. Его мать умоляла его ничего не рассказывать и наотрез отказалась говорить, кто его настоящий отец. Она унесла эту тайну с собой в могилу.

Но теперь он знает. Патрик был ее любовником. Патрик стал отцом ее ребенка. Эта парочка много лет лгала человеку, за которым она была замужем. Они лгали и ему тоже, собственному сыну.

И Алекс никогда им этого не простит.

Ему нужно было время, прежде чем он сможет об этом говорить, даже со своим лучшим другом. Но теперь еще надо было что-то делать и со всей этой новой ситуацией на работе.

Он выдавил из себя смешок. Раз в жизни он позволил себе вот так расслабиться на рабочем месте, и его тут же застукали.

— Я сейчас лечу обратно. Встретимся у меня дома после обеда. — Он повесил трубку прежде, чем Лоренцо успел сказать еще хоть слово. И уставился на то, как ее руки путались у него в волосах, а ноги сжимали ему талию.

Засевшая в нем злость постепенно начинала нарастать. Как бы ему хотелось залететь в комнату к охране, найти виновных и уволить их тут же на месте. Но охота на ведьм только усугубит сложившуюся ситуацию.

Черт.

Ее уволить он тоже не мог. Это могло закончиться судебным разбирательством. Но теперь, когда все в офисе посмотрят этот ролик, им придется нелегко. И как защитить ее?

Он ведь даже имени ее не знает.

Дэни не переставала задаваться вопросом, что же она сделала не так. Она работала здесь уже неделю, и до сих пор все были с ней вежливы и любезны. То есть все, кроме мистера Алекса Карлайла. Но она не собиралась зацикливаться на том, что было в эти самые безумные мгновения ее жизни. Она все это забыла. Он, очевидно, тоже, потому что с тех пор она его не видела. И ей не удалось найти место в другой компании, где работа так же хорошо оплачивалась. Так что ей придется остаться.

Но то, как все на нее сегодня смотрят… Они никак не могут знать о том, что произошло. Он бы никому не сказал, правда? Когда двери лифта открылись, они были в метре друг от друга, потому что он успел опомниться и отодвинуться. А раз он отодвинулся, значит, не хотел, чтобы их застукали. Так что они не могут ничего знать, а у нее просто паранойя.

Но офис словно был наполнен каким-то странным осознанием случившегося. Она чувствовала, как все за ней наблюдают. И не могла сдержаться и не думать о нем. Ей говорили, что он дамский угодник, но она не знала, что притягательность у него посильнее, чем у солнца, будет.

И все же она не могла во всем обвинить его. Разве она не подняла подбородок ему навстречу? Ее ответ на его ласки был далек от холодности. Она наслаждалась каждой секундой, она никогда и не думала даже, что можно такое удовольствие получить от поцелуя. И ее это приводило просто в ужас. Такого рода желание делает человека слабым.

Офис вдруг зашевелился, как будто на нее надвигалась невидимая волна. Она выглянула из-за монитора компьютера. Волна оказалась очень даже видимой. Прямо к ней направлялась драконша из отдела кадров.

— Дэниэль? Пойдемте со мной, пожалуйста.

Что-то определенно было не так. Она заметила, что в офисе вдруг воцарилась полнейшая тишина.

— Поедем на лифте? — У драконши, кажется, огонек в глазах промелькнул.

Но ведь она не может знать о лифте — или может?

— Я предпочитаю лестницу, — тихо ответила Дэни.

У себя в кабинете женщина не предложила Дэни сесть, а просто повернулась и заговорила:

— Извините, но с нами связалось агентство по найму, которое нам вас порекомендовало. Похоже, с вашим личным делом какая-то проблема.

— Проблема?

Какая еще проблема?

У Дэни кровь в жилах застыла. Не может быть, чтобы это было из-за ее отца. Она уже не раз успешно проходила проверку в банках, невзирая на его биографию. Следствие давно уже установило, что она не имела ничего общего с его делами, она стала жертвой, так же как и другие люди, у которых он обманом выманил деньги.

— Я точно не знаю, подробнее вы все сможете узнать у своего агента, но это значит, что мы не можем позволить вам продолжать работать в нашей компании.

— Что?

Она не может потерять эту работу. Не может. У нее совсем не осталось денег. Она сейчас проживала в буквальном смысле последние пятьдесят долларов. Она приехала слишком рано, ничего не скопила. Но она была так одинока и так отчаянно хотела его найти.