Когда кружки опустели, настал черед разговора, который, разумеется, начала встречающая сторона. Паренек с татарскими чертами лица, который сидел напротив Александра, протянул ему руку:

– Давай знакомиться. Я – Ренат, свои кличут Татарином. Этот, – он кивнул в сторону соседа, – Андрюха, погоняло Ежик.

Заметив на лице Санька некоторое удивление подобным прозвищем, поскольку долговязый Андрюха менее всего походил на колючего лесного тезку, он уточнил:

– Фамилия у него Ежов, отсюда и погоняло.

Вообще, как уже успел заметить Александр, клички здесь были в основном производными от фамилии. Не были исключением и остальные присутствовавшие в кубрике. Мирон, оказавшийся тоже Санькой, носил фамилию Миронов, другой, по кличке Цыпа, был обладателем фамилии Цыплаков. Все просто.

После краткого знакомства Татарин, с интересом рассматривая Александра, спросил:

– Нам Мирон рассказал, как ты этих черножопых сегодня уделал. Я смотрю, – кивок в сторону кулаков, – ты боксер?

Александр улыбнулся:

– Немного. Первый разряд всего. Правда, по самбо КМС.

Татарин присвистнул:

– Не слабо. – Он глазами указал на две пары боксерских перчаток, висевших на спинке кровати. – Надо будет с тобой потренироваться. Я тоже на гражданке немного баловался...

Сидевший рядом с Александром Мирон криво усмехнулся.

– Он у нас скромник. Ты уж сразу пацану скажи как есть: мастер по боксу, чемпион Башкирии, а то – баловался!

Ренат, явно польщенный, неопределенно пожал плечами:

– Ну, не чемпион же мира!

Он вновь наполнил кружки чифирем, правда, теперь пили только те, кто хотел. Дым «Примы» столбом повис над кубриком, создавая почти кабацкую атмосферу. Сам собой завязавшийся разговор о делах гражданских плавно перетек к событиям дня сегодняшнего, из-за чего, собственно, Александра и пригласили.

– Как тебе сегодня понравилось? – Мирон испытывающе смотрел на Александра. – Хочешь знать, почему на нас, – он обвел взглядом своих друганов, – никто не прыгает? – И сам же ответил на свой вопрос: – Да потому, что мы всех чурок сразу загасили, как только они к нам попали. Тоже поначалу они пытались пальцы гнуть, и, если бы мы их сразу на место не поставили, они бы здесь были хозяевами. Ты посмотри, сколько их! Если они почувствуют слабину, считай, русским хана. Мы уйдем, и вас задолбят. Поэтому, если хотите жить нормально, вам нужно их уже сейчас начать дрессировать. Я знаю, у тебя есть несколько пацанов вроде бы нормальных, так вот, вы должны раз и навсегда своих черномазых опустить ниже плинтуса. Чтобы назад уже дороги не было. Нам в дела вашего призыва лезть как-то не с руки, так что давайте сами крутитесь. Запомни, их надо долбить всех, не выбирая – плохой, хороший. Они все урюки, и место их на коврике в прихожей.

В принципе, особых возражений против предложения Мирона у Александра не было. За то недолгое время, что продолжалась его военная служба, он успел уяснить одну простую истину: опусти ближнего своего, иначе дальний приблизится и опустит тебя. Простой стройбатовский закон – не хочешь делать сам, заставь другого. При существующей системе взаимоотношений этот закон работал на все сто процентов. Вполне естественно, ни Александра, ни его друзей не устраивала перспектива работать два года «на дядю», а значит, они вставали перед выбором: или заставить работать на себя всех черных, или черные из них самих сделают рабов. Правда, «воспитание» азиатов и без мироновских советов шло полным ходом и на данном направлении серьезных проблем не предвиделось. Но помимо покорных азиатов присутствовала в карантине кучка уроженцев солнечной Грузии, которые не скрываясь собирались установить в роте новый порядок, подмяв под себя все остальные национальные группы. Надо признать, что шансы для этого у них были. Все без исключения кавказские народы коренным образом отличаются от русских. В отличие от Александра и товарищей, грузины не разделялись внутри своей группировки на крутых, не очень и совсем уж чуханов. Напротив, следует отдать им должное, дети гор всегда держались сплоченной группой, дружно давая сдачи всем желающим их обидеть. Такой расклад стал возможным еще и потому, что среди блатных в роте имелся авторитетный товарищ родом из Тбилиси, который как мог поддерживал своих земляков. И грузины, чувствуя покровительство старшего брата, борзели с каждым днем все больше и больше. По численности Александр со своими корешами немногим уступал кавказцам, но в плане бойцовских качеств славянская группировка была на голову выше своих противников. Однако связываться с грузинами означало поставить себя против всех имеющихся в части уроженцев Кавказа, что было чревато печальными последствиями. То есть без поддержки старших здесь было явно не обойтись. Ввязываться в войну с грузинами, располагая только собственными силами, Александр не хотел, о чем, не скрываясь, и оповестил всех собравшихся.

Ни удивления, ни возмущения речь Александра не вызвала. Напротив, услышав предложение активно включиться в борьбу молодежи за власть, присутствующие в кубрике парни восприняли по-деловому. Основным обсуждаемым вопросом, конечно же, стала тема расклада сил в отряде, кого и скольких человек можно привлечь из соседних рот, кто будет противостоять. Глядя на увлеченно дискутирующих блатных, Александру пришла в голову ассоциация с известной картиной «Совет в Филях», на которой фельдмаршал Кутузов советуется со своими генералами. Вот Мирон ни дать ни взять Кутузов (повязки на глазу не хватает!). Он совещается со своими верными генералами, обсуждая резервы, определяя направление главного удара, а на заднем плане ординарцы (то бишь Степка-шнырь и еще двое таких же получморей) допивают остатки чифиря, ловя каждое слово полководца, готовые немедля сорваться с места по первому требованию фельдмаршала.

Представив себе эту картинку, Александр невольно заулыбался, что, конечно же, не осталось незамеченным. В кубрике повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь доносящимся из магнитофона приглушенным пением Вилли Токарева. Молчание нарушил Цыпа:

– А ты, в натуре, безбашенный! – Он осуждающе посмотрел на Александра. – Мы тут, значит, решаем, как вам, чижманам, подсобить, а ему, б... смешно!

– Мы че, на клоунов похожи? – внес свою лепту в разговор Татарин. – Смотри, а то сюда зашел Сашком, а уйдешь Сашенькой!

Разговор принял опасное направление, но, как исправить ситуацию, Александр, растерявшийся от такой резкой смены тематики, даже не представлял. Он начал что-то бормотать о том, что его не поняли и смеялся он совсем не над собравшимися здесь всеми уважаемыми людьми, но этот лепет прервал Мирон:

– Ладно, проехали. Дядя пошутил, он нынче добрый, – и с прищуром глядя на Санька: – а ты ведь, б... буду, испугался, а? Это правильно, значится, репка соображает, кого злить не следует.

Мирон вытащил из тумбочки пачку «Беломора», кинул ее Ежику.

– Ну, хватит разводить бодягу, завтра перетрем с пацанами все конкретно, а сейчас пора расслабиться.