Босх поднялся. Интерес к Джулии отвлек его от дела. Он не взял с собой ничего для сбора костей. Если просто взять их и нести вниз по склону, это будет нарушением всех правил собирания улик.

«Поляроид» свисал у него с шеи на шнурке от обуви. Босх поднял фотокамеру и заснял кости крупным планом. Затем отошел и сделал широким планом снимок места под акациями.

Вдали послышался негромкий свист доктора Гийо. Босх принялся за работу с желтой пластиковой лентой для оцепления места преступления. Обвязал ее конец вокруг ствола одной из акаций, потом протянул границу вокруг деревьев. Думая о том, как будет здесь работать завтра утром, вышел из рощицы и стал искать что-нибудь пригодное для надземного ориентира. Обнаружил неподалеку поросль полыни. Обмотал ленту вокруг и поверх нее несколько раз.

Когда Босх закончил, уже почти стемнело. Он окинул беглым взглядом это место, понимая, что поиски при свете фонарика бессмысленны и землю нужно будет тщательно обследовать утром. Достав маленький перочинный ножик, висевший на цепочке с ключами, принялся отрезать от рулона четырехфутовые куски ленты.

Спускаясь по склону холма, Босх привязывал их к кустам и ветвям деревьев на некотором расстоянии друг от друга. Вскоре он услышал голоса и пошел на них. В одном месте мягкая земля внезапно просела под ногами, Босх упал и сильно ударился о дерево. Ушиб грудь, порвал рубашку и оцарапал бок.

Несколько секунд Босх не двигался. Думал, что, возможно, сломал ребра с правой стороны. Дышать было трудно, мучительно. Он громко застонал, медленно поднялся, хватаясь за ствол дерева, и продолжил путь, ориентируясь на голоса.

Вскоре Босх вышел на улицу, где доктор Гийо ждал его с собакой и еще одним человеком. При виде крови на его рубашке оба остолбенели.

— Господи, что случилось? — воскликнул Гийо.

— Ничего. Я упал.

— Ваша рубашка... на ней кровь!

— На моей работе такое случается.

— Давайте осмотрю вашу грудь.

Доктор шагнул к нему, но Босх выставил руки ладонями вперед.

— Со мной ничего страшного. Кто это?

Второй человек ответил:

— Виктор Ульрих. Я живу здесь. — Он указал на ближайший дом. — Просто вышел посмотреть, что здесь происходит.

— В данное время ничего. Но там, наверху, место преступления. Мы, видимо, не примемся за дело до завтрашнего утра. Я попрошу вас обоих не подниматься туда и никому об этом не говорить. Договорились?

Оба кивнули.

— Доктор, несколько дней не спускайте собаку с поводка. Мне нужно вернуться к своей машине, позвонить по телефону. Мистер Ульрих, нам определенно потребуется завтра поговорить с вами. Вы будете на месте?

— Непременно. Весь день. Я работаю дома.

— Чем занимаетесь?

— Пишу.

— Хорошо. До завтра.

Босх пошел вниз по улице с Гийо и собакой.

— Право же, мне нужно взглянуть на ваши травмы, — настаивал доктор.

— Там ничего страшного.

Босх глянул влево и увидел, как в доме, мимо которого они шли, торопливо задернули штору.

— Судя по походке, вы повредили ребро, — предположил доктор. — Наверное, сломали. Может быть, даже несколько.

Босх подумал о маленьких тонких костях, которые только что видел под акациями.

— Вы ничего не сделаете с ребром, сломано оно или нет.

— Наклею на него пластырь. Вам станет гораздо легче дышать. Могу и обработать вашу рану.

Босх смягчился.

— Ладно, док, готовьте свой черный саквояж. Я возьму другую рубашку.

Через несколько минут Гийо продезинфицировал глубокую царапину на боку Босха и наложил пластырь на ребра. Стало легче, но боль все-таки осталась. Гийо сказал, что уже не может выписывать рецепты, но все-таки посоветовал не принимать более сильнодействующих лекарств, чем аспирин.

Босх вспомнил, что у него есть пузырек с таблетками викодина, оставшимися после того, как ему несколько месяцев назад удалили зуб мудрости. Они снимут боль, если он захочет прибегнуть к лекарствам.

— Все будет хорошо, — сказал Босх. — Спасибо, что привели меня в порядок.

— Не за что.

Босх надел целую рубашку и наблюдал, как Гийо закрывает свой саквояж. Ему стало любопытно, сколько времени у доктора не было пациентов.

— Давно вы на пенсии?

— Через месяц будет двенадцать лет.

— Тоскуете?

Гийо поднял голову и взглянул на него. Дрожь в лице исчезла.

— Ежедневно. Не по тому, чем занимался — то есть по болезням. Но моя работа облегчала страдания. Вот по этому я тоскую.

Босх вспомнил, как Джулия Брейшер описывала работу в отделе расследования убийств. И кивнул, показывая, что понял Гийо.

— Значит, там, наверху, место преступления? — спросил доктор.

— Да. Я обнаружил еще кости. Мне нужно позвонить, выяснить, что мы будем делать. Можно воспользоваться вашим телефоном? Мой сотовый вряд ли здесь будет работать.

— Нет, в этом каньоне они бесполезны. Звоните, телефон на письменном столе.

Гийо вышел, забрав саквояж. Босх сел за стол и увидел собаку, лежащую на полу возле кресла. Она подняла голову и как будто испугалась, увидев Босха на месте хозяина.

— Бедокурка, — сказал он. — Кажется, девочка, ты сегодня оправдала свою кличку.

Босх наклонился и взъерошил загривок собаки. Та зарычала, и детектив отдернул руку, недоумевая, то ли собака так воспитана, то ли он чем-то вызвал эту враждебную реакцию.

Босх снял трубку и позвонил своей начальнице, лейтенанту Грейс Биллетс. Объяснил, что произошло на Уандерланд-авеню, и сообщил о своей находке на холме.

— Гарри, насколько старыми выглядят эти кости? — спросила Биллетс.

Босх взглянул на поляроидный снимок. Он вышел неважным, из-за вспышки получилась передержка, потому что расстояние было слишком близким.

— Не знаю насколько, но старыми. Думаю, они пролежали там годы.

— То есть ничего свежего?

— Может, они свеженайденные, но отнюдь не свежие.

— Я о том и говорю. Давай отложим это дело до завтра. Вечером мы на холме ничего не добьемся.

— Да, — согласился Босх. — Я тоже так думаю.

Биллетс помолчала, потом заговорила снова:

— Гарри, подобные дела...

— Что?

— Разбазаривают бюджет, людские ресурсы... и их труднее всего закрывать, если вообще возможно закрыть.

— Ладно, завтра взберусь туда и прикрою кости. Скажу доктору, чтобы не спускал собаку с поводка.

— Оставь, Гарри, ты понимаешь, что я имею в виду. — Лейтенант Биллетс шумно вздохнула. — Первый день года, и мы начинаем с пустышки.