Ладно, я — нет. Но вот опытного ловца калейдоскопом так просто не убьешь. Сон вряд ли растаял с моим уходом. И уж точно не успокоился, потому что оставался второй ловец, вмешавшийся со своим эфиром. А иных признаков моего возвращения в реальный мир у Талера нет.

— Дар пробуждения, значит, — раздался голос за спиной.

— Никто не любит умников, — повторил я, решив, что притворяться нет смысла. — Никто.

— Признаю, малыш. Ловкий фокус. Ты даже сбил меня с толку, я там долго проторчал, хотя для тебя прошло около минуты. Давай тогда второй раунд.

Его ладонь легла мне на затылок и тьма вновь окутала разум. Я почувствовал, как проваливаюсь в вязкую пустоту. А затем все как-то резко изменилось, меня словно током ударило и я очнулся.

Только вот сидел я все на том же стуле, разве что вокруг лишь пустота. Даже пола не было, хотя ноги вроде как на что-то опирались. Попытался подняться, благо не было никаких веревок или ремней. Только вот не получилось, задницу словно приклеили.

— Не рыпайся, малыш, — раздался голос Талера из темноты. — В твоем якоре мы уже все посмотрели, так что добро пожаловать на мою территорию.

Я попытался сориентироваться в окружении, но ощущения постоянно менялись, словно я то вишу вверх ногами, то лежу на боку, хотя я просто сидел на стуле и не шевелился. Полная дезориентация.

— Пришлось вмешаться в твой источник, пока ты дрых, — пояснил Талер. — Раз уж в твоем якоре ничего интересного нет, то и нянчиться с тобой нет смысла. Так что не рыпайся, я перекрыл тебе доступ к эфиру. Проснуться тоже не получится.

— Это твой якорь? — спросил я. — Оригинально. А где узлы держишь? И как ты их находишь в такой темноте.

— Иной спектр визуального восприятия, — раздался голос. — Я же тебе объяснял, да только что с тебя взять, неуча. Проще было дерево обучить. Или камень.

— Какого хрена? — удивился Талер.

— Ничего ты мне не объяснял. Да я от дерева бы большему научился. Оно хотя бы не пыталось вспороть мне брюхо каждый день.

— Я тебе сейчас его снова вспорю. И язык отрежу, чтоб не болтал всякий бред.

— Да кто ты такой? — раздался голос Талера из темноты. Явно нервный. — Как ты сюда попал?

— И ты хавальник закрой. Болтаешь без умолку, как трещотка. Что это за якорь? Кто так в тенях узлы прячет? Позор на мою голову. Бездарь. И ты бездарь.

— Да пошел бы ты нахрен, а? — начал закипать я. — Талер, освободи меня, я ему сейчас сам наваляю.

— Хватит башкой вертеть. Я тебе что говорил? С закрытыми глазами видно больше. Ты кошмар от оскверненного отличить не можешь, а еще на Шики полез.

— Не может быть, — раздался удивленный голос Талера. — Где ты? Выходи.

Повисла тишина, а затем раздался шепот Кастера.

— Я у тебя за спиной, Талер. Как и всегда.

Я проснулся и первое, что обнаружил, это головную боль. Мозги просто раскалывались. Попытался вдохнуть и понял, что болит вообще все. От любого самого маленького движения мышцы сводило судорогами, что вызывало лишь новые приступы боли.

Я не смог сдержать стона, а на то, чтобы замереть и не шевелиться, потребовалось несколько мучительных минут. Как же я отвык от всего этого. Размяк, можно сказать.

Обратив внутренний взор, понял, что все мое тело пронизано чужим эфиром. Каналы порваны, изувечены, повреждены, а источник словно смяло невидимой рукой. Я оказался искалечен на неосязаемом уровне и это влияло на физическое тело.

— Это был он, да? — воскликнул Талер. — Это был Кастер?

— Ублюдок, что ты со мной сделал? — просипел я.

— Твою же мать, — Шики начал ходить по маленькой комнате взад-вперед, хватаясь за голову. — Мне хана. Твою же мать. Он жив. Мне точно хана. Надо сообщить госпоже. Или сбежать? Слушай, малыш, ты это… Не обессудь. Надо было сразу сказать, что же ты молчал, а? Ты это, отдохни пока, а? Глядишь, очнешься и источник восстановится. Немного. Отдохни.

Он положил руку мне на голову, и знакомая тьма раскрыла свои объятья. Но в этот раз я ей был даже рад. Можно и путником побродить немного по калейдоскопу. Я уже отвык от постоянной боли во всем теле. И, честно говоря, очень этому рад.

Почему-то вспомнился тот урок в академии, когда нам показывали два похожих сновидения каких-то псов-зомби-мутантов. Наверное, это из-за слов Кастера.

На самом деле сновидения были кардинально разными, как сон и явь, инь и янь. Но при этом очень и очень похожими. Только один пес был порождением кошмара, олицетворяющего страх и боль, а другой — нюхачом, верным питомцем и отрадой для глаз хозяина.

Проблема в том, что второе сновидение было осквернено. Оно не превратилось в кошмар, это так не работает. Просто Архитектор перекроил его по своему желанию, как он видоизменяет все, до чего может дотянуться.

Вспомнить хоть милых танцующих рыбок, ставших кровожадными тварями, что разорвали то сновидение величественной черепахи.

И вот внешне этих псов почти не отличить, для этого надо смотреть глубже. Но я так пока не умею. Знаю, что эфирные каналы у оскверненных выглядят хаотично, несуразно и постоянно вибрируют, изламываются, словно бьются в конвульсиях.

Это мне Бион рассказывал, для которого разглядеть тварь Архитектора — вообще не проблема. А теперь оказывается, что можно еще и якорь как-то маскировать тенями, но как? И как разглядеть что там? Это может быть очень важно. Это может пригодиться.

В такие моменты я немного жалею, что не стал продолжать обучение в академии, как будто у меня был выбор. С другой стороны, на то были свои причины. И даже если отбросить саму ситуацию с цветом мантии и событиями последних месяцев, турнир наглядно все расставил по своим местам.

Может быть через десять лет все изменится и тот же Кай станет на голову сильнее меня за счет обучения, а может он, как и все, будет прикрываться сновидением в бою, не решаясь подставить тушку опасности.

Студенты даже второго курса откровенно слабы и не готовы к реальным трудностям. Как будет дальше — не знаю, но теория не поможет тебе в бою против Шики, головорезов, наркобаронов, Сумрака и Архитектора. А вот опыт поможет.

Я был уверен в этом в прошлой жизни, я снова убеждаюсь в этом сейчас. Все-таки мой путь лежит далеко от работы какого-нибудь городского мастера, главной проблемой которого является падеж скота или прорыв в канализации.

— Согласен? — спросил я Врума, но тот так и не ответил.

Хотя связь я ощущал уже гораздо лучше. Восстанавливается малыш.

— Нет, — раздался голос в голове. — Идея сраная, высраная воспаленным мозгом недалекого и примитивного создания, неспособного даже на простейшие умозаключения. Очевидно, существо неспособно к самостоятельному выживанию в этом ужасном и суровом мире. И живо лишь благодаря покровительству и благосклонности некоего могущественного, великолепного, грациозного, совершенного, восхитительного…