Я сидела возле окна самолёта и смотрела вниз, туда, где, кажется, прямо под нами стелились белые плотные облака.

«— Охренеееееть! Ты реально это сделаешь? Каринаааа?»

Я закрыла глаза, откидывая голову назад и вспоминая свой последний разговор с Динкой. Она единственная знала, куда, а главное, к кому я сейчас лечу. Ну ещё, конечно, Мухаммад и Иса.

«— Да, сделаю! А что? — я пожала плечами, глядя в широко раскрытые от удивления глаза подруги, — Он мне сегодня билеты закажет.

— Офигеть. Вот тебе и тихоня-Воронова! — Дина захохотала, — Правильно говорят, в тихом омуте черти того…, — она подмигнула, — скажи, как ты отца-то уговорила?

— Я и не уговаривала. Он не знает.

— Ты совсем поехавшая, что ли? — Дина покрутила пальцем у своего виска, но, показалось, что на её лице мелькнула досада. — Нет, ты на самом деле полетишь? А отцу что скажешь? Как ты вообще представляешь, что он тебя выпустит из страны?

— Скажу, что останусь у тебя.

По большому счёту только поэтому я тогда и выдала свои планы Дине, ведь Мухаммад просил никому не говорить о них. Боялся, что что-то может пойти не так, и нам не получится встретиться. От одной только мысли о том, что увижу его вживую, в низу живота будто сжималось что-то. Предвкушение. А ещё становилось немного…страшно. Понравлюсь ли я ему? А он мне? Он точно такой, как по скайпу и в переписках? Хотя я была уверена, что реальный он лучше. Гораздо лучше любого из тех, кого я знала, и даже лучше самого себя из нашего с ним виртуального мира. Эта поездка обещала так много…и в то же время могла стать самым большим разочарованием. Но о последнем я старалась не думать. Решение было принято. Нами обоими. И отцом. Пусть он даже не подозревал об этом.

— У меня? Ага, а мне тогда куда девать людей твоего папы, которые за тобой по пятам ходят? Если они не найдут тебя у нас…мне знаешь ли, моя жизнь дорога. Да и хочется дожить до нашей с Исой встречи.

— Успокойся. Не найдут. Скажем, что у тебя день рождения, и мы отметим его у вас на даче. Я оттуда и уеду. Отца так и так не будет в эти выходные. А с охраной справишься. Ночью я выскользну тихо, а ты потом, если будут спрашивать, говори, что пьяная лежу, отсыпаюсь. Пока они чухнут, я уже в Стамбуле буду.

На лице Дины появилось сомнение. Вот чёрт а! Вообще на неё не похоже!

— Дина, блин! — я тряхнула ее за плечи, — В первый раз что ли?

— Не в первый, но ещё ни разу я не прикрывала твои побеги не из дома, а из страны.

— Ну так, считай, что я на разведку, — я подмигнула, усмехнувшись, — съезжу посмотрю, как там наши парни. Стоит ли вам с Исой переходить с виртуального на реальный секс.»

Я думала, что будет гораздо труднее сбежать из-под контроля отцовской охраны. Но оказалось всё до жути просто. Стоило только дождаться, когда крепкие парни уснут в чёрном тонированном «гелике», и прошмыгнуть по задней дороге до спрятанной через несколько домов старой тачки отца Динки. А потом я ехала за рулём и ощущала себя на самом деле пьяной от приступавшего к горлу волнения, от странного, дикого предвкушения встречи с НИМ. А ещё — от накатывавшего волнами чувства свободы. Свободы от всех. И, в первую очередь, от отца. Пусть недолгой, пусть совсем короткой, но такой необходимой. Особенно после разговора с ним накануне.

— Кариша, мне придётся уехать. Звонил партнёр по одной очень важной сделке, которая оказалась сейчас под угрозой срыва, — он очень старается смотреть в моё лицо и не отвести глаза. И у него это получается. Почти. Потому что я всё равно успеваю заметить виноватый блеск в тёмно-карем взгляде. Я даже задумалась, а если бы я не услышала тогда его разговор, поверила бы ему сейчас? Когда он говорит вот так, уверенно, тихо, но твёрдо, не выдавая себя ни интонацией, ни мимикой. Еще бы, ведь он — Андрей Воронов. Человек, который может обмануть кого угодно. Интересно, сколько раз он врал мне, вот точно так же, спокойно, осторожно касаясь одними пальцами ладони, а я верила?

Хотя какая, к чёрту, сейчас разница? Сейчас мы с ним были примерно в одинаковом положении. И мне вдруг отчаянно захотелось переиграть отца в этой лжи. Месть? Я не думала в тот момент об этом. Я думала лишь о нём, о парне с глазами цвета болота и самой красивой улыбкой на свете. И догадывалась, о ком думал папа, выжидающе глядя на меня. В голове истерично забилось: «Ты сам это начал. Теперь не жалуйся!»

Пришлось заставить себя улыбаться. Но я всё ещё немного жаждала её. Мести. Маленькой. Совсем крошечной, но жаждала. Не быть понимающей с полуслова дочерью. Не свернуть разговор, ведь, по большому счёту, мне нужно было лишь получить разрешение на тусу у Дины. Но мне вдруг стало этого мало. Захотелось большего. Захотелось заставить его врать до конца. Я захотела унижения. Маленького унижения для господина Воронова.

— Но я думала…и подготовила несколько…, — я опустила голову, сжимая в руке альбом с эскизами памятника. Успела перехватить взор отца на мою ладонь, он поморщился, как от зубной боли, а я едва не вонзила ногти в свою же руку, сильно стиснув зубы. Поверь, папа, мне тогда было больнее.

— Это очень важный контракт, детка, — его длинные пальцы обхватили мой подбородок, приподнимая лицо кверху, — от него зависит очень и очень многое сейчас. Но я обещаю, что, как только закончу с делами, мы обязательно с тобой выберем и закажем самый лучший памятник для мамы, хорошо?

Я молча кивнула, позволяя рывком прижать себя к его груди.

Мама, прости меня. Прости, что я использовала тебя ради этой крохотной мести, но я не могла отпустить его со спокойной совестью туда.

— Хорошо. Тогда можно я на выходные поеду на день рождения Динки на дачу?».

И теперь меня вело. Меня вело от вернувшегося вновь ощущения приближавшейся свободы. Откуда-то сзади раздались пьяные крики. Повернулась и увидела толстого потного мужика в ярко-жёлтой кепке и расстёгнутой цветастой рубашке. Он тряс бокалом с алкоголем перед лицом стюардессы, а я…я себя чувствовала примерно такой же пьяной. От счастья.

****

— Сэла на мэсто! Быстро!

Громкий голос со страшным грубым акцентом проорал у самого уха, и я инстинктивно упала обратно на жёсткое сиденье. Старый, весь дребезжащий минивэн, провонявший потом и рвотными массами, вновь подбросило на крутой дороге, и слева от меня послышались женские визги.

— Заткныс!

Звук удара и негромкий крик. Мне ни черта не видно, так как окна машины задёрнуты чёрными непросвечивающими шторами.

— Куда ты нас везёшь?

Я схватилась за потную волосатую руку и сжала её так сильно, что ублюдок громко зашипел, отталкивая меня от себя.

— Отпусти! Совсем охрэнэла? Шилюха!

Я не успела заметить, только почувствовать хлёсткую пощёчину, от которой будто загорелась кожа на скуле.

— Ты! Ты знаешь, кто я? Ты знаешь, кто мой отец, урод? Куда ты меня везёшь? Да когда мой папа узнает, что ты…