Почему вдруг пришли мысли о спальне? О физической близости с женщиной? Джеймс не знал, как ответить на эти вопросы.

К действительности его вернул внезапно раздавшийся звук открываемой двери, и на пороге появилась стройная фигура Луизы. В коротком жакете и ботинках девушка выглядела прямо-таки эталоном добропорядочной благовоспитанной леди. Увидев Джеймса, Луиза вошла в гостиную.

– Лорд Мэтисон… то есть Джеймс, добрый день. Сожалею, что не встретила: думала, что задержишься в пути, и отправилась на прогулку. Прошу прощения.

Луиза выглядела немного расстроенной: вероятно, опасалась, что вызвала его недовольство, – поэтому Джеймс широко улыбнулся, чтобы успокоить ее, дать понять, что не сердится, однако девушка продолжала хмуриться.

Джеймс встревожился: может, ей не понравилось выражение его лица или он выглядел как-то странно? Или Луизу обеспокоило, что ее жених так запросто общается с Джулией? Нет, этого не могло быть!

И пусть в сердце Джеймса закралась тревога, он тем не менее твердо решил жениться на Луизе и отступать не желал, поэтому поступил так, как считал единственно правильным: взял ее руки в свои и произнес:

– Дорогая, пожалуйста, не расстраивайся из-за того, что не встретила меня на пороге. Сегодня отличная погода, и я приехал раньше, чем обещал. Пока тебя не было, я напился ароматного чая и отведал вкуснейшего печенья в весьма приятной компании.

Луиза перевела взгляд на детей, которые сидели в отдалении на диване, жевали печенье и весело болтали, и ее темные глаза стали круглыми от изумления, но голос, когда заговорила, был абсолютно спокойным:

– Как мило, что вы уже познакомились. Скоро мы станем одной семьей, так что, думаю, ты простишь нам несколько необычный прием.

«Скоро мы станем одной семьей…» Джеймсу не следовало забывать об этом, и он поспешил заверить, надеясь, что Луиза не заметит небольшой запинки:

– Конечно.

Джеймс подвел девушку к креслу с мягкими подушечками, что стояло возле чайного столика, но, едва опустившись на сиденье, она нахмурилась и заерзала:

– Господи, да что здесь такое?

Чуть приподнявшись, Луиза достала из-под себя мятую стопку нот и в замешательстве подняла взор на Джулию.

– А вот и ноты нашей Эмилии! – воскликнула та. – Я совсем забыла про них!

Джеймс тут же вспомнил, как совсем недавно она ворвалась в гостиную, громогласно изрыгая ругательства, и спросил:

– Значит, именно их вы искали, когда с воплями вбежали сюда?

– С воплями? – ужаснулась Луиза, переводя взгляд с Джеймса на Джулию и обратно, и уголки ее рта дрогнули. – Мне ужасно жаль, что я пропустила столько интересного.

– Вздор! Никто не вопил, – заявила Джулия, буравя взглядом жениха сестры. – Вообще-то мы даже подробно обсудили этот вопрос.

Луиза кивнула.

– В таком случае его светлость просто дразнит тебя.

– Как можно? Никогда бы не осмелился дразнить твою сестру! – возразил Джеймс с невозмутимым выражением лица.

Джулия не успела зажать рот и прыснула со смеху, а отсмеявшись, спросила, протягивая тарелку сестре:

– Будешь сандвичи с кресс-салатом?

– Нет, спасибо. Я знаю, как ты их любишь, поэтому можешь все съесть сама.

В ее темных глазах зажглись озорные искорки, и Джеймс понял, что Луиза прекрасно знает, что ее сестра терпеть не может кресс-салат.

– Я… в меня больше ничего не влезет, – пролепетала та. – Так наелась, что, боюсь, за ужином не смогу проглотить ни кусочка.

– Так ты уже успела съесть несколько сандвичей? – приподняла брови Луиза. – В таком случае распорядимся, чтобы тебе их готовили чаще.

Джеймс поспешил поднести чашку к губам, чтобы не рассмеяться, и внезапно его внимание привлекло выражение тревоги на лице Луизы – даже брови сведены на переносице, – с каким она разглядывала стопку нот, которую снова взяла в руки.

Джеймс не понимал, что вызвало у нее беспокойство, но уж, во всяком случае, вряд ли он.

– Не ешь рыбу, Джеймс! – прошипела Джулия, сидевшая за столом напротив виконта.

Джеймс настороженно покосился на блюдо с форелью, обложенной ломтиками лимона. Он не любил, когда подают рыбу с головой, хотя в остальном форель выглядела вполне безобидно, поэтому, не зная, что ответить, лишь что-то буркнул под нос.

Леди Оливер со смехом приструнила дочь:

– Боже мой, Джулия, лорд Мэтисон может подумать, что мы хотим отравить его.

У баронессы были такие же светлые, как у Джулии, волосы и глаза. Гостя она приняла с теплотой и радушием и сразу же расположила к себе.

– Не бойся, не подумает! – заявила Джулия. – Ведь будь рыба действительно отравлена, я вряд ли стала бы предупреждать его об этом: наоборот, предложила бы отведать кусочек. Нет, Джеймс, никто не собирается тебя травить.

Аргументы Джулии слегка шокировали гостя, и он пробормотал:

– Рад это слышать.

– Всему свое время, – как ни в чем не бывало продолжила Джулия. – Как только узнаем тебя получше, может, и начнем подсыпать яду.

Луиза сдержанно кашлянула.

– Думаю, виконта такая перспектива вряд ли обрадует. И потом, первый семейный ужин с нами – и уже угроза жизни.

– А чего ждать? – беззаботно заявила Джулия. – Боже мой, да мы постоянно подтруниваем друг над другом. Это же весело! Если с тобой так общаются в этом доме, значит, признают своим.

Она с улыбкой взглянула на Джеймса, и у него перехватило дыхание. Да что это с ним? Ведь не от ее же шуточных угроз он так разволновался. Похоже, жизнь в этом доме была полна неожиданностей, и это ему определенно нравилось.

– Ну, довольно, – мягко остановил падчерицу лорд Оливер, – уймись. С нашей стороны было бы невежливо лишать гостя возможности попробовать все блюда. Милорд, форель восхитительная, так что рекомендую отведать! Уверен, она вам понравится. Я сам поймал ее в озере, расположенном неподалеку отсюда.

Джеймс взглянул на сестер, и те одновременно покачали головой, давая понять, чтобы не прикасался к рыбе. Джулия к тому же еще и одними губами произнесла «нет».

Хоть Джеймс и был заинтригован, все же решил последовать их совету.

– Благодарю вас, барон, но остальные блюда выглядят не менее аппетитно, так что, боюсь, не смогу попробовать все.

Лорд Оливер спокойно выслушал отказ гостя и обратился с каким-то вопросом к супруге. Джеймс потерял нить разговора и перестал прислушиваться к нему. Кажется, речь зашла об органических удобрениях из экскрементов – проще говоря, о навозе.

Барон, как и Луиза, темноволосый и кареглазый, обладал высоким ростом и благородной осанкой, однако небрежность в одежде и манеры, которые никак нельзя было назвать изысканными, лишали его наружность светской утонченности. Джеймс понял, что его будущий тесть не в курсе модных светских тенденций и понятия не имеет, что допустимо обсуждать за столом, а на какие темы табу.