Дверь тихонько отворилась, и на пороге возник… цыган. Натуральный! Таких в кино показывают! Плотный мужчина в широкополой шляпе, с черными глазами, окладистой бородой, одетый в черное кожаное пальто, кожаные штаны, и высокие сапоги. В голове помимо воли завертелась музыка из "Возвращения Будулая".

– Здравствуйте, – приветствовал он меня с характерным акцентом и приподнял широкополую шляпу. Под ней оказалась загорелая лысина. – Ефрем Жемчужный.

– Александра Александровна Ворошилова, – я изобразила поклон и осторожно потянула вверх колготки.

Пока я соображала, как мне выйти из сложившегося положения – снять колготки совсем или же продолжать их незаметно надевать, Жемчужный показал на кресло и спросил:

– Сесть можно?

– Да, да! Прошу! – поспешно выпалила я. – Чай, кофе?

– Кофе, пожалуйста, – ответил Ефрем и откинулся назад.

– Люда, кофе! – забыв про переговорное устройство, проорала я в дверь.

Повисла пауза.

Я, неловко улыбаясь посетителю, пользуясь прикрытием огромного стола, осторожно подтягивала колготки.

Жемчужный улыбнулся, но не проронил ни звука. Я тоже улыбнулась и приподняла брови: мол, внимательно вас слушаю. Он почему-то засмеялся. Я хихикнула. Жемчужный погрозил пальцем и опять улыбнулся – так, что стали заметны пломбы на его нижней челюсти.

– Гхм! Ну ладно, – прервала я веселье. – Чем могу быть полезна?

– Так вот какая вы на самом деле! – удивленно воскликнул гость.

У меня возникло чувство растерянности.

– Простите?

– Говорю, что на самом деле вы гораздо лучше, чем в телевизоре, – пояснил Жемчужный.

– Спасибо; хуже, когда наоборот, – поддержала я разговор, но рука почему-то сама собой потянулась к кнопке вызова охраны, укрепленной на крышке стола снизу.

Жемчужный развалился в кресле, положил ногу на ногу и, склонив голову, заговорщически на меня уставился.

– Не узнаешь?

– Извините? – мой палец на кнопке нервно дернулся.

– Да что ж ты все время извиняешься, странная женщина?! – Жемчужный хлопнул в ладоши так, что у меня в ушах зазвенело, и вдруг запел:

– Ай-не-не, ай-не-е-не, а-а-ай…

Я с силой надавила на "вызов" и подумала: "Только бы продержаться, пока охранники поднимаются!" Чтобы задобрить цыганского гостя, я принялась прихлопывать в такт. По спине тонкой струйкой потек пот.

Дверь с грохотом распахнулась, и… на пороге возник Николай Иванович.

– Ефрем Жемчужный! Вы?! Здесь?! О! Младший детектив впал в прострацию.

Потом метнулся назад с криком: "Щас!" Из его кабинета послышался грохот падающих стульев и летящих на пол папок с бумагами.

– Вот! – Николай Иванович, сияя, протянул гостю кучу пыльных кассет. – Подпишите!

Жемчужный облегченно вздохнул, вытащил из кармана ручку и стал подписывать.

– Две гитары за стеной… – громким задушевным фальцетом запел Николай Иванович, держась руками за печенку, – жалобно заны-ы-и-и-ли…

– Вся душа-а полна тобой, – вторил ему бархатным басом Жемчужный.

Протянув руки друг к другу, певец и фанат закончили:

– Милый, это ты ли?!

После чего замерли в такой позе с самыми задушевными выражениями лиц.

Сообразив, что к нам явилась звезда цыганского романса, я, улучив момент, приподняла пятую точку и совсем было натянула колготки…

– Что здесь происходит? – на пороге стоял начальник охраны.

– Гхм, – Жемчужный с достоинством уселся в кресло.

– А в чем, собственно, дело, господа? – приосанился Николай Иванович. В подобные моменты к нему возвращается командирская стать. Младшему детективу чуть-чуть до вице-адмирала оставалось. Перестройка и пенсия помешали. – На каком-таком основании вы мешаете нашему производственному процессу? Вламываетесь, пугаете наших клиентов?!

Тяжелый кулак Николая Ивановича грохнул по подоконнику.

– Но… – начальник охраны развел руками и уставился на меня, хотя поддержки не встретил.

– Да, – вторила я, осторожно пытаясь вытащить заднюю часть юбки из проклятых чулочно-носочных изделий. – В чем дело?

Один из секьюрити позади шефа недоуменно почесал затылок резиновой дубинкой.

– Это, между прочим, не агент какой-нибудь торговый! – Николай Иванович показал на Жемчужного. – Это звезда мировой сцены, лауреат многочисленных премий, известнейший певец! – После чего скромно добавил:

– И наш постоянный клиент.

– И-извините, – пробормотал "шеф местной полиции", – ошибка вышла…

Пятясь-задом, злополучные стражи удалились, бормоча почти по-горьковски: "А был ли вызов?".

– Ну вот! – Николай Иванович потер ладони. – Теперь, когда мы этих хамов сплавили, может, коньячку?

– Не откажусь, – эффектным жестом поднял палец вверх Жемчужный.

– Я мигом! – помощник побежал в свой кабинет.

Ефрем уставился на меня и тяжело вздохнул.

– Вот уж не думал, что придет время – и красивая женщина меня не узнает…

Мне вся эта ситуация порядком надоела. В голове мелькнула мысль, что Николай Иванович специально приволок к нам этого нафталинного певца. Для пиара. В надежде, что какой-нибудь "Кировский гудок" потом напишет: "В агентство по расследованию особо деликатных семейных дел обратился Ефрем Жемчужный, кумир пятидесятых. Судя по всему, в семье у него неладно…".

Словно угадав направление моих мыслей, клиент посерьезнел.

– Собственно, я к вам за помощью пришел. Дочь у меня пропала. Роза Жемчужная. Хочу, чтобы вы ее нашли.

– Но… – я замялась. – Видите ли, специфика нашего агентства такова, что…

– Вот именно! – перебил меня Ефрем. – Вы-то мне и нужны! Я как только рекламу увидел – сразу понял: только к вам! Роза ведь не просто так пропала. Она сбежала! К своему жениху!

– То есть вы знаете, где она прячется? – не поняла я.

– Нет, не знаю, – вздохнул цыган.

Подумав, что мне сейчас предложат поискать какой-нибудь табор, кочующий по бескрайним просторам нашей родины, я приготовилась соврать. Мол, знаете, у нас куча работы…

Ефрем, похоже, обладавший даром читать мои мысли, воскликнул:

– Не торопитесь отказываться! Я хорошо заплачу, у меня есть деньги! Хоть в последнее время наш Театр цыганской песни гастролирует мало… Об оплате не волнуйтесь! Как минимум двадцать тысяч в твердой валюте, а если быстро управитесь – все пятьдесят! Дело у нас семейное и как раз по вашему профилю – деликатное. Сейчас расскажу…