Наместник подошёл поближе, ещё раз оглядел груду подношений, скользнул рассеянным взглядом по пустым галереям дворца и снова повернулся к алтарю. Там, среди мерцающих чёрных камешков, серебряных брусков и других стандартных вместилищ Чарма лежал необычный охранный амулет, собранный из грубых самодельных призм. Подняв его, Наместник вдруг услышал знакомую тихую мелодию томления, слабый отзвук его собственной судьбы. Он вздрогнул и опустил амулет на алтарь.

Ещё в детстве, едва научившись провидеть, лорд Дрив выяснил, что ему вряд ли суждено узнать истинную любовь. Он полюбит лишь раз в жизни, и предметом его любви станет простолюдинка, которую к тому же не так-то просто будет отыскать. С тех пор он несколько раз ощущал её далёкое присутствие, но никогда так ясно, как теперь. Вероятно, какая-то часть этого примитивного амулета раньше принадлежала ей.

Лорд Дрив отвернулся от алтаря, проклиная внезапно вспыхнувшую надежду. Ну почему это произошло именно теперь, когда ему совсем не до любви?

Прикосновение к амулету вызвало в его душе приступ щемящей тоски — такой же, какую он, тогда ещё зелёный юнец, испытывал, размышляя о своей недостижимой любви. Как мало времени прошло с тех пор! Но в те счастливые дни ещё жива была его сестра Мивея. Старшая сестра. Это ей по праву принадлежала герцогская мантия. А юный брат герцогини мог беспрепятственно мечтать о том, как убежит с неведомой возлюбленной и будет жить трудами рук своих, как простой подданный. Конечно, все были бы возмущены его поступком — но ничем, кроме семейного скандала, это тогда не грозило.

Когда Мивея погибла, тяжесть герцогской мантии легла на плечи юного Дрива. Подобно своей сестре или герцогине-матери, он не может позволить себе бросить все ради любви. Для могущественного правителя Укса интересы страны важнее всего.

Даже если отыскать незнакомку возможно.

Мивея умерла тысячу дней назад. Тысячу тяжелейших дней Дрив делал все, чтобы стать хорошим герцогом Укса и хорошим Наместником семи доминионов. Он разрешал бесконечные коммерческие споры и на какое-то время добился процветания торговли. Он объявил и выиграл несколько небольших войн — и каждый раз лично появлялся на поле брани, непреклонный в своём решении стать достойным наследником сестры. Его стараниями во всех доминионах Ирта снова установился порядок, такой же незыблемый, как и во времена правления Мивеи.

Внезапно Дрив понял, что если он не воспользуется периодом стабильности и не попытается найти свою любовь прямо сейчас, то потеряет её навсегда. Потом у него уже не будет ни времени, ни амулета.

С помощью Чарма Дрив изменил свою внешность — сотканная магией Чарма кожа из света представляла древнего старика из бедных кварталов, сгорбленного и замшелого, как потрёпанное бурями старое дерево. Вынув из охранного талисмана нужный ему глаз тритона, Наместник смастерил Искатель — амулет, который должен был привести его к той единственной, что предназначена ему судьбой.

Искатель указал на север. Лёгкий крейсер перенёс лорда Дрива через бесплодные равнины Кафа в графство Зул и приморский город Заксар. Крутые узкие улочки вывели его в промышленный район, к дыму фабричных труб и лязгу литеен.

За свои семнадцать тысяч дней лорд Дрив так ни разу и не побывал в Заксаре, и теперь был до глубины души потрясён нищетой, царившей в этом промышленном центре. В городе, на дымных фабриках которого изготавливались почти все амулеты мира, многие вообще не имели доступа к Чарму. Сотни бедняков целыми днями рылись на свалках и в мусорных контейнерах в поисках кусочка наговорного камня или осколка ведьминого стекла — эти «ценности» можно было выменять на пищу.

У одного из таких контейнеров Искатель в руке Дрива трижды шевельнулся и замер. Хозяйка глаза тритона была совсем рядом. Где-то на этом усыпанном кучами зловонного шлака дворе скрывается женщина, предназначенная ему судьбой.

Дрив приподнял крышку мусорного ящика и заглянул внутрь. Среди обрезков металла и обломков упаковочных ящиков спала, свернувшись клубочком, бродяжка Тиви. Она была почти вдвое моложе Наместника — вот почему в детстве он никогда не ощущал присутствия этой женщины! Тогда её ещё и на свете не было…

Грязные каштановые волосы Тиви были коротко острижены, лицо выпачкано сажей — при других обстоятельствах лорд Дрив никогда бы не счёл её привлекательной. Но зная, что Тиви — та, единственная, он смотрел на её лохмотья, тощие руки в синяках и разбитые коленки совсем другими глазами.

— Эй, дедуля! — грубо окликнул кто-то. Дрив повернулся. На него надвигалось сразу несколько агрессивно настроенных юных оборванцев с палками в руках.

— Ты не туда забрёл, дедуля, — недобро ухмыляясь, сообщили они. — Это наша улица! А ну, покажи, что у тебя в кулаке!

Дрив спрятал Искатель в карман и показал преследователям скрюченные старческие руки.

Мальчишки окружили его и принялись щипать, дёргать за волосы и тыкать своими палками. Один из юнцов порвал ему плащ, другой залез в карман и вытащил золотой диск амулета, усаженный наговорными камнями, среди которых затерялся крошечный талисман Тиви.

— Глянь-ка! Старикашка-то прямо клад откопал! Дрив не успел ничего сказать, когда тоненький голосок из-за его спины произнёс:

— Верните ему эту штуку, ребята.

Крышка мусорного ящика распахнулась. Тиви выкатилась наружу и встала рядом со стариком.

— Брось, Тиви! — возразил тот, кто держал Искатель. — Лучше посмотри — это же целый амулет! За него мы получим больше, чем за несколько десятков призм!

— Отдай, — повторила Тиви. — Старику эта штука нужнее, чем нам.

— Не валяй дурака, сестрёнка! — нахмурился мусорщик и на всякий случай отскочил подальше. — Старикашка свою жизнь уже прожил. Нам о себе думать надо!

Но Тиви шагнула вперёд и протянула руку.

— Отдай амулет, вонючка, а не то расскажу о твоих делишках Бульдогу. Ты меня знаешь.

Эта угроза явно возымела действие.

— Послушай, Тиви, почему мы не можем поискать что-нибудь для себя? Зачем тебе нас закладывать?

— Верни амулет.

Мальчишки боязливо переглядывались. Наконец тот, что держал амулет, со вздохом протянул его Тиви.

— Держи, старик, — сказала девушка, вкладывая Искатель в морщинистую руку незнакомца. — Забирай свой амулет и катись откуда пришёл.

Дрив внимательно смотрел на свою спасительницу. Ни грязь, ни обмётанные губы не помешают ему запомнить черты её лица. Пожалуй, эту девушку нельзя назвать непривлекательной. Она просто огрубела от уличной жизни… Горькое выражение на кроличьем личике бродяжки потрясло Дрива. Жизнь явно не щадила её — да и что это за жизнь, если у тебя даже дома нет! Наместник хотел заговорить с девушкой, но та лишь дружески сжала на прощание его плечо и ушла вслед за неприятными молодыми людьми, которые её разбудили.

— Пойдём, — крикнула она им. — Может, и мы найдём свой Чарм.

И Тиви зашагала вперёд через грязный двор, уводя своих спутников подальше от старика. Дрив хотел было последовать за ней, но не успел и шагу шагнуть, как в мозгу его пропел громкий сигнал тревоги. Он не слышал этого сигнала уже много сотен дней, со времён последнего сражения. Наместник даже застонал от разочарования. Он был уверен, что причина вызова в очередном разгорающемся восстании — ну почему нельзя было подождать с этим до тех пор, пока он не разберётся со своими личными делами!