— Осипеныч, мы — минимум вторые, а у тебя уже третье личное. Давай сейчас с Липеевым так же продержись и будешь второй, а если выиграешь чисто…

— Юра, пошёл ты…

— Не понял, ты чего?

— Слушай, я вчера с девчонкой познакомился, а с такой рожей даже в морг не пустят.

— Да ладно, мужчину шрамы украшают, — Юрка не терял оптимизма.

— То шрамы, а у меня на физиономии просто живого места нет.

— Не дрейфь, прорвёмся! Хочешь, с тобой пойду?

— Ага, и остальную роту захватим, в качестве силовой поддержки…

— Да, ладно… Слушай, ты только не давай захватить ему за пояс сзади. Он кроме бедра ничего не делает. Ты свой пояс ослабь, а ему в живот одной рукой упрись и не подпускай ближе…

Афанасьев гнул своё, не оставляя мне ни времени, ни шансов терзаться сомнениями. На ковёр я вышел без особого энтузиазма, чего не скажешь про моих болельщиков. Они не хотели знать, что я вообще-то легкоатлет и сюда попал случайно, жаждали только победы. Мне действительно удалось почти всю схватку продержаться против чемпиона округа, упираясь кулаком в живот и не допуская нужного захвата. Только в конце он, не на шутку разозлённый, пожаловался судье на мой распущенный пояс и тот лично завязал его потуже. На этом моё везение закончилось. Противник неожиданно со свистком судьи бросился на меня и цапнул рукой за пояс на спине. Когда, мелькнув пятками под потолком, я впечатался спиной в ковёр и попытался перевернуться, Липеев прижался ко мне своей небритой щетиной, из-за чего любое движение вызывало мерзопакостное ощущение, что тебя трут крупным наждаком. Поскольку на роже и так не было живого места, я позорно позволил вырвать руку и сдался на болевой. Никто меня не упрекал, даже скорей наоборот. Оказывается, всех остальных он уложил за одну минуту и мало кто ставил, что я продержусь дольше. Главное, что всё!!! Я свободен, увольнительная ждёт у дежурного по роте. А потом…

Не дожидаясь награждения и стараясь не смотреть в зеркало, я помылся и переоделся в парадку. Но даже беглого взгляда хватило, чтобы понять, что — красавЕц! Правда, левая половина лица пострадала меньше. Значит, буду стараться поворачиваться именно этим боком.

— Ты куда? — Мармута не терял надежды использовать меня по своему плану.

— Сгинь, Витёк, не до тебя!

— К ней? Как зовут? Где живёт?

— Отстань, зараза. Ты к стати подружку-то проводил? Девочка замечательная, одна коса чего стоит.

— Да ну, заумная больно.

— А тебя на тупых профурсеток, без вопросов и комплексов тянет?

— Нет, просто, мне кажется, я ей не очень…

— Ты крестись, когда «кажется» и пока тебя конкретно не послали и самому нравится — дерзай! Ладно, я пошёл.

— Всё, блин, готов! Был человек и — нет, — пробубнел Мармута мне в спину.

Не знаю, почему он сделал такой вывод, но сердце у меня, действительно бешено колотилось, и летел я как на крыльях. Такого со мной ещё не было. Уже через час, держа в руках букет тюльпанов, стоял на кругу в районе рязанских новостроек Песочное. Моя избранница появилась почти без опоздания, взяла букет и, засмущавшись, убежала, чтобы отнести цветы домой. Оказалось, место встречи «простреливалось» из окон её квартиры, да и соседей тоже. А я как единственный «тополь на Плющихе» припёрся заранее и ходил на морозе с букетом на перевес, привлекая всеобщее внимание. Сам-то по началу подумал, что она, увидев мою физиономию, просто испугалась и теперь — всё, больше не выйдет. Обида и огорчение сменились радостью, когда она вновь появилась и потащила меня вон с остановки. Я с удовольствием бросился за ней…

Остальное, известно. Для меня перестали существовать другие девушки, что через полтора года логично завершилось свадьбой. Вспоминая наше знакомство, я спросил, что она думала про мои синяки. Ответ меня озадачил:

— Какие синяки?

— Да у меня на роже живого места не было!!!

— Не заметила!

Вот так-то. Так что вынимайте, мужики, серьгу из ноздри, подтягивайте портки на талию и хватит накрашивать чубчик. Настоящих женщин в нас интересует совсем другое. Что именно — величайшая загадка природы. Они сами об этом не говорят.

* * *

… Письмо закончил в понедельник на лекции по научному коммунизму словами: «Мама, я вчера познакомился с замечательной девушкой». Об этом точно в программе «Время» не сообщали.

— Скажите, дедушка, правда,

в армии тяжело служить?

— Нет, внучок. В армии легко.

Это в полку тяжело…

На пионерском слёте

Я впервые вижу подчиненных мне сержантов. Один ровесник, двое других постарше. Русский, литовец, татарин. Смотрят на меня с живым интересом. Как же — взводного дали! Мучительно соображаю, с чего начать. Как будто я не готовился к этому разговору долгие четыре года в училище. Переклинило напрочь. Смог что-то невнятное спросить про боевую подготовку. Получив исчерпывающий ответ «нормально», опять молчим. Ни на одном экзамене я не чувствовал себя так неуютно и беспомощно…

Положение спас замкомвзвода сержант Тихонов:

— Разрешите вопрос?

Ну, думаю, сейчас что-нибудь про новую технику, тактику или организацию… К этим вопросам я готов. А он:

— Ночевать сегодня, на чём будете?

— А есть, что будете на ужин? — это вопрос от Каримова.

Мой лепет на тему «пойду, что-нибудь куплю» был пропущен мимо ушей.

— В чемодане, наверное, только парадная форма? — это уже Вайшвилас.

И смотрят, как на убогого.

— Да я и на полу могу, — хоть как-то пытаюсь сохранить лицо.

Последний кол в мой агонизирующий авторитет вбил Тихонов:

— Жену тоже туда положите?

Откуда они всё знают? Я два часа как в полку! Жена вообще не заходила, сидит на КПП! И тут я окончательно понял, что первый свой экзамен в полку я блестяще, с оглушительным треском провалил. Эти сержанты в жизни разбираются гораздо лучше меня. Без политеса и дипломатии доходчиво объяснили, о чём я сейчас должен думать.

— Разрешите идти?!

Они ушли, я направился в канцелярию. Ротный, гвардии старший лейтенант Ромашка, вернулся из штаба возбуждённый, протянул мне ключи.

— Семнадцатка в чёрных ДОСах.[3]ВДП[4]на улице, но угол и крыша есть. Об остальном договорись со старшиной. Даю два дня на обустройство.

И ушёл. Какую ВДП он имел в виду? Как со старшиною договариваться? Не буду же я, лейтенант, просить прапорщика! А приказывать не имею права. Задача…