него желания нет! Значит, лучше всего этого открытого боя по возможности избежать…

– Семья у него есть, у этого демона? – ворчливо спросил Роман. – Или они всей стаей живут?

– В том-то и дело, что есть! – торжествующе подхватил доместик. – И жена, волчица по-ихнему, и детки малые! Вожак, люди молвят, уж так к семье своей привязан, что и не отодрать! За любой волос с их головы сам со всех демонов шкуру спустит, не говоря уже о людях!…

– Ну, так вот и место слабое! – запальчиво воскликнул консуляр. – Умыкнуть семью его да заставить вожака под нашу дудку плясать! Сам же говоришь: в походы ходят, значит, становище без надзору боевого остаётся!

– Так-то оно так, – проговорил Антоний. – Да не всё просто! Волчица эта, говорят, вовсе и не волчица, вроде. Женщина из далёких земель, чужачка, к тому же, в бога распятого верует…

– Ну, вот это уж точно сказки!!! – сердито возразил Роман Дук. – Чтобы христианской веры дева – да с язычником!… Да и сам вожак вряд ли бы веру предков своих попрал! Что у него своих баб в стае мало???

– Вот и я думаю – дело нечисто! – согласно кивнул доместик. – Я мыслю – без магии да приворота не обошлось! Баба эта, чужачка, – колдунья, не иначе!!!

– Колдунам да колдуньям – на костре место! – стукнул Роман кулаком по подлокотнику любимого деревянного кресла, в котором сидел.

– Да, мой господин, самое место! – поддакнул верный слуга. – Да вот только…

– ЧТО??? Говори!!!…

– … ходят слухи, что не один вожак сарматский по бабе той сохнет! Будто и катепан Вриениев под чары её попал, – промямлил Антоний – это было самое слабое звено.

– Да ладно! – недоверчиво усмехнувшись, махнул рукой консуляр. – Что же там за баба такая, что сам Марк Ласкарис голову потерял???

– Баба как баба! – пожал плечами доместик. – Потерял-не потерял… Вот только если ей опасность угрожать будет, Марк Ласкарис примчится – оглянуться не успеем!

– Так ЭТА новость и впрямь хороша! – продолжал улыбаться Роман. – Если слухи не врут, и у Марка к этой… особе и впрямь интерес имеется, – мы это дело в свою сторону повернём!

И в ответ на вопросительный взгляд доместика добавил:

– Не приходило ли тебе в голову, любезный мой Антоний, ПОССОРИТЬ вожака волчьего и Марка Ласкариса? Крепко поссорить… А вот и повод нашёлся!!!

Лицо доместика просветлело – слабое звено крепло на глазах!

– А среди крестьян тамошних так и не удалось подкупить кого, чтобы приглядывали да нам докладывали?

– Нет, господин, не удалось! – вздохнул Антоний. – Но зато нашлось кое-что получше!…

С этими словами он подошёл к резной двери, ведущей в смежный коридор, и, выглянув, кому-то призывно махнул рукой.

– Вот, господин! У этого человека свои счёты к волкам-воинам и к вожаку их имеются…

Роман Дук некоторое время придирчиво разглядывал представшего перед ним высокого мускулистого молодого человека, густые смоляные кудри, нос с заметной горбинкой и хищно-настороженный взгляд которого выдавали несомненные цыганские корни.

– Кто таков будешь? И как твоё имя? – спросил наконец он.

– Тоба́р, – парень развязно склонился в лёгком поклоне, будто делал консуляру большое одолжение. – Вожак волчий отца моего убил…

Глава 2

… – Что-то ты, брат, добычи приносишь всё меньше и меньше! – Никита хлопнул волка по плечу. – Али дичь в здешних лесах перевелась?

– Может, и перевелась! А может, просто удача хвостом повернулась! – невозмутимо пожал плечами Скилур.

– Чем же это ты так перед ней провинился? – хитро взглянул на него приятель. – Другие-то охотники, почитай, кажный день с полной сумой приходят! Али ты не на ту дичь охотишься?

– Не твоё дело – вот и не лезь! – вскипел сармат и повернулся, чтобы уйти.

– Да погоди ты… , – Никита примирительно удержал его за плечо. – Прости, коли за живое задел ненароком… Вижу я – сам не свой ходишь, того гляди – дров наломаешь…

– Уже наломал… , – опустил голову Скилур, и молодого русича немного напугали враз потухшие глаза волка.

– Ну, выкладывай! – насупил брови Никита. – Будем думать, как дрова обратно собрать…

…Их дружба повелась с самого прибытия из похода, зародившись ещё на борту драккара. Почти ровесники, они сошлись на удивление быстро. Скилур ещё какое-то время пытался «держать дистанцию», но вся его нарочитая холодность вдребезги разбилась о невероятную доброту и весёлый нрав русского парнишки. Было непонятно, как такой человек, как он, убивавший в своей жизни разве что комаров да надоедливых мух и даже кошке ни разу не давший пинка, вообще оказался в княжеской дружине!

Проживал он теперь в одном шатре с Нилом и Матрёной, радуя бездетную пару, которая здесь, на чужих землях, неожиданно обрела не только друг друга, но и сына, пусть и приёмного. Обгоревшие руки Никиты, хоть и зажили отменно при лечении Ятрагора, однако не давали той крепости и надёжности, что необходима воину и охотнику. Зато обучивший его гончарному делу Нил не мог нарадоваться на ученика, а следом за ним талант молодого русича оценили и жители близ лежащих посёлков…

***

… – Наверное, там за морем и природа другая, и люди… , – задумчиво проговорила Гелия.

– Люди всякие – и здесь, и там! – ответил Скилур. – Природа – да, другая. Там степь…

Они сидели на тёплом песке в укромном уголке, скрытом от посторонних глаз густыми зарослями ракитника. Над морем разливался яркий солнечный свет, мелькали там и сям силуэты чаек.

– Ты хочешь вернуться? Туда, за море… , – девушка вопросительно посмотрела на волка.

Он смутился – как всегда, от её пристального взгляда так близко – и поспешно отвёл глаза.

– Нет… Там земля предков… А здесь стая, здесь то, что осталось от моего народа… Здесь… , – он опять медлил, подбирая слова. – Родители…

– Это ведь приёмные родители? – уточнила Гелия.

– Да… Настоящих нет очень давно, – опустил глаза Скилур. – А сейчас вожак назвал меня своим сыном!

– Да, это великая честь! – согласилась византийка. – Я видела вашего вожака – тогда, во дворце. Майпранг. Славный воин… А что твоя мать? Та, что приёмная… Про неё ходят какие-то невероятные слухи! Говорят, она колдунья!

Скилур вскинул на неё изумлённо-возмущённый взгляд, и жёлтые глаза его яростно сверкнули:

– Враньё! Не колдунья она!!!… Она не волчьего роду-племени, в распятого бога верует, как и твой народ… Вожаку жизнь спасла, мне жизнь спасла – многих спасла… Живёт в стае, как своя…

– Как же это она – не волчица, чужачка, а с вожаком шатёр делит, и не как наложница, а как жена? Разве не против это обычаев ваших? – тихо спросила Гелия, стараясь не выдать своего волнения.

– По крови они связаны – одним клинком ранены были во время поединка ритуального, – пояснил Скилур. – Арес допустил это – значит, такова его воля, не против он союза этой женщины с волками. А сердце и душа вожака давно ей принадлежат, без остатка…

Гелия опустила глаза, пытаясь скрыть навернувшиеся слёзы. Ну, конечно! Ритуальные поединки,