говорю я себе, на мгновение закрывая глаза, прежде чем снова распахиваю их. Ручка медленно поворачивается, звук громкий в тишине, а затем дверь широко распахивается, моя надежда растёт, но в открытом проёме никого нет. Я слышу ровное дыхание Ани. Должно быть, она заснула на диване. Знание того, что она где-то рядом, немного облегчает одиночество, и я говорю: — Спасибо, мисс Джулия. Теперь я немного отдохну.

Дверь тихо закрывается, на этот раз почти бесшумно, и когда я вновь закрываю глаза, не пытаюсь отогнать сон. Я позволяю ему погрузить себя в темноту. А тепло от осознания, что кто-то здесь, со мной, наполняет грудь, даже если этот кто-то в другой комнате.

***

Я резко открываю глаза и выпрямляюсь. Незнакомое пространство мгновенно приводит в состояние боевой готовности, пока не вспоминаю, что нахожусь в Новом Орлеане. Во время Рождества. Чтобы выследить террориста. С ведьмой, которая назвала меня ворчуном. И её улыбка оставалась со мной, даже во время сна.

Я вздыхаю и свешиваю ноги с кровати, вытаскиваю из сумки пару чистых джинсов и натягиваю их. Дверь распахивается, и я замираю, когда до меня доходит узнаваемый запах. Кровь. Свежая кровь. У меня удлиняются клыки, и я двигаюсь, не беспокоясь о ботинках или рубашке. Я могу думать лишь о том, что кто-то вломился, и Аня мертва. Воспоминания о смерти моей семьи нахлынули снова, и на этот раз я вижу только кровь. Кровь и Аня, распластанная на полу в луже. Страх охватывает меня, пока оглядываю гостиную. Я вижу, где она спала, одеяло сбито в кучу, на подушке видна вмятина от головы. Но Ани нигде не видно, и всё кажется нормальным.

Что-то стучит по полу на кухне в задней части дома, и я направляюсь туда осторожными, размеренными шагами. Запах крови становится сильнее, но прежняя настойчивость ускользнула, сменившись настороженностью. У меня есть задание, и оно помогает сосредоточиться. Дисциплина важнее. Если я буду торопиться, скорее всего, убью нас обоих. Поэтому, не издавая ни единого шума, медленно и легко, я двигаюсь вперёд, пока не достигаю двери в длинное, узкое пространство кухни. Я жду, прислушиваясь, и хмурюсь. Кто-то напевает?

Толкая дверь, я вхожу и замираю от открывшегося передо мной зрелища. Мелодия рождественской песни наполняет комнату, Аня раскачивается из стороны в сторону в такт, и я вижу её голые ноги, ночнушка, в которой Аня спала, задралась. Длинные волосы свободно ниспадают на спину, ткань облегает изгибы, и я внезапно ощутил голод по чему-то, чего у меня не было слишком долго.

Я прислоняюсь к стене, чтобы понаблюдать, но у мисс Джулии другие планы. Меня обдаёт холодным порывом воздуха и раздаются три резких удара. Аня подпрыгивает, переставая напевать, и поворачивается, широко раскрыв глаза при виде меня.

— Ты рано встал, — выдыхает она и краснеет, оглядывая меня. Ни рубашки, ни обуви. И когда её взгляд задерживается на поясе, я понимаю, что не застегнул джинсы. Она отводит взгляд, делает глубокий вдох и говорит: — Я думала, ты будешь спать ещё немного. Завтрак скоро будет готов.

Что-то в её волнении вызывает у меня желание улыбнуться.

— Я стар, Аня, и недолго сплю. Плюс, запах крови может разбудить любого из нас. — Я подхожу и поднимаю её правую руку, убирая бумажное полотенце, которое она прижимала к порезу на ладони. — Что случилось?

— Я же говорю — готовлю завтрак. — У неё дрожит рука, и я внезапно понимаю, что именно она готовит.

— Ты готовишь мне завтрак? Из своей крови?

В моём голосе слышится благоговейный трепет, чего раньше не случалось. Мне и прежде женщины предлагали свою кровь, обычно в пылу страсти, — моя хищная сила заманивала их, когда мне нужно насытиться. Но Аня просто предлагает частичку себя, ничего не прося взамен. Моё сердце сжимается в груди, чего я не чувствовал очень давно, и я узнаю эту эмоцию — благодарность.

— Ну, знаешь, тебе нужно есть, а завтрак — важная составляющая дня. А мой папа любит протеиновые коктейли, и очень раздражается, когда не получает такой. Так что я подумала…

Она замолкает, когда я подношу её руку к губам и запечатлеваю поцелуй на ладони. Это собственнический жест, но он важен.

— Для меня большая честь, что ты сделала мне этот подарок.

Она дрожит, когда я задерживаюсь на порезе. Знаю, что этого не должно случиться, но вся ситуация выходит из-под контроля, и мой язык скользит по коже Ани и по тонкой струйке крови, которая вытекает из пореза. Её вкус взрывается во рту, и он похож на медовый бренди, подогретый огнём. Восхитительно. Она восхитительна.

Когда мне удаётся отстраниться и отпустить руку, Аня наблюдает за мной, затаив дыхание. Её губы приоткрыты, будто она собиралась что-то сказать, а потом забыла, что именно.

— Спасибо, Аня. — Я заставляю себя отойти, нуждаясь в пространстве, чтобы преодолеть внезапное желание поцеловать её и попробовать другие части тела. — Я подожду тебя там.

Я выхожу из кухни и возвращаюсь в спальню, нахожу в сумке футболку и натягиваю её через голову. Вкус Ани всё ещё ярко ощущается на языке, и впервые я задаюсь вопросом, что буду делать, когда больше никогда не смогу ощутить этот вкус.

Глава 6

Аня

Это казалось отличной идеей. Добрым жестом. Даже подарком. Я хотела показать, что мы можем работать вместе, что понимаю нужды вампира. Но получился обжигающий момент связи, который разломал почти все мои щиты. Потому что поцелуй заставил меня желать гораздо большего. Я смотрю на коктейль, ванильно-протеиновая основа которого окрашена в красный цвет малиной и кровью. Я прерывисто вздыхаю, а затем ставлю стеклянную ёмкость на основание блендера, закрываю крышку и включаю, слушая, как он урчит, пока сама пытаюсь восстановить хоть какое-то подобие спокойствия.

Рана на ладони уже почти зажила, отчасти из-за заклинания, отчасти из-за свойств слюны Кейна. Это естественная защита от ненужного внимания. Если кто-то утверждает, что вы пили у него кровь, но при этом не обнаружил никаких ран, обвинение необоснованно, звучит, как бред сумасшедшего. Ответственные вампиры, не желающие смерти, не оставляют метки на тех, от кого питаются. Разумная предосторожность. Но теперь щекочущие ощущения на коже не позволяет забыть, что язык Кейна скользил по моей ладони. Внизу живота сворачивает желание. Всеми фибрами души я хочу узнать, каково чувствовать его язык на других частях тела, и это верный путь к катастрофе. Нам необходимо остановить террориста — вот что важно, а странное мгновенное влечение к мужчине полному