Имелись еще пять претендентов второй очереди, но их никто всерьез не принимал. Первые четверо были из самых древних родов, и это определяло, кто будет первым в очереди на престол. Жакуй мысленно присвистнул. Однако! Теперь, оказывается, есть еще один неучтенный кандидат, и он брат нынешнего и сын прежнего короля, а значит, первый в очереди. А вот такой новости Жакуй услышать не ожидал, поэтому его оставила выдержка, и он спросил:

– И где теперь этот… – он замялся, – малыш?

Мать не обратила внимания на то, что сын ее перебил.

– Богдан забрал его у меня, – ответила она, – и переправил в провинцию со своим преданным отставным сержантом. Теперь мой сын стал купцом. Человек обеспеченный, и у него есть жалованная грамота от короля, в которой он указал, что признает его сыном… Ты понимаешь, что это значит?

Жакуй кивнул. Конечно, он хорошо понимал. Его брат в случае смерти короля мог свободно заявиться в Высокое Собрание ландскнехтов, что собиралось один раз после смерти короля, и предъявить свои права на престол. Еще это означало, что если о нем узнают сейчас, то до коронации ему не дожить.

– Мне осталось недолго, и амулет, который отдал мне Богдан, у меня. – Она достала золотой знак летящей птицы на такой же золотой цепочке. – Богдан его любил, но не мог сделать королем. – Мать посмотрела на медальон в руке и, понизив голос до шепота, произнесла: – Мучают меня предчувствия, что эту тайну знает кто-то еще. Я ощущаю опасность, сынок. Поэтому хочу, чтобы ты передал медальон своему брату. И помогал ему во всем. Увольняйся со службы. Деньги я скопила, тебе хватит жить безбедно. Их ты получишь в любом отделении почтовой гильдии. Достаточно предъявить этот перстень…

Она достала из-под одеяла массивный серебряный перстень-печатку и вместе с медальоном вложила в руку сына.

– Я чувствую, сын, что грядут большие события, и они связаны с престолом. Мне страшно. И я не хочу, чтобы пострадал мой сын от Богдана. Будущее мне неведомо, но сердце матери подает мне знак. Пора передать медальон. Это личный медальон Богдана с отпечатком его ауры. И он даст право Миху занять престол.

Она пошамкала губами, устало прикрыла глаза. Казалось, тайна, которую она рассказала Жакую, выпила все ее силы, но она вновь их собрала и продолжила:

– Будь осторожен. Опасайся слежки! За мной следят, и Гайя тоже следит. Поэтому после разговора быстро уходи из дворца. Мы больше не встретимся, сынок. – Она увидела, что он хочет возразить, и сильнее прижала его руку. – Не спорь! Больше тебе здесь появляться нельзя. За меня не беспокойся. Я хорошо пожила. Любила и была любимой. Я обладала властью, которой не имели королевы. Ты же пообещай мне, что выполнишь мою просьбу!

– Конечно, мама, как ты могла подумать о другом? Я найду брата и стану ему помощником.

Мать повела рукой в воздухе, и Жакуй почувствовал творимое колдовство.

– Это поможет тебе, – сказала она. – Вот еще! – Она вытащила небольшой костяной клинок. – Возьми его. Он защитит тебя. А теперь давай свою тужурку, я зашью письмо и амулет с кошельком алмазов в подплечник. Там его не найдут посторонние.

Через полчаса Жакуй покинул мать, написал ходатайство об увольнении и оставил его у дежурного фельдъегерского отделения.

Глубокой ночью он покинул дворец и направился на север. Предупреждения матери он не забыл, поэтому часто менял дороги и пробирался лесостепью. Вновь выходил на дорогу и так двигался всю ночь, чтобы как можно больше удалиться от столицы. Закалка и выносливость фельдъегеря помогали ему, и он не чувствовал особой усталости.

На вторую ночь он остановился в придорожном постоялом дворе. Снял номер на одного и сел ужинать. Оглядывая зал, где собрались путешественники, он оставался настороже. Жакуй не был воином, но скрываться и прятаться, уходить от погони и чувствовать слежку он умел в совершенстве. Ничего не заметив подозрительного и успокоившись, он доел свой ужин. Расплатился и поднялся со своего места, чтобы уйти в комнату и отдохнуть.

За спиной хлопнула дверь, и сердце мгновенно сжалось. Он не оглянулся, но понял: пришли по его душу. Тяжелым шагом поднялся на второй этаж и зашел в свою комнату. Устало посидел на кровати, обдумывая ситуацию, и решил уходить. Те, кто пришел за ним, были опытными следопытами. Они прошли по его следу и настигли. Что это могло значить, он не знал, но, как и мать, чувствовал смертельную опасность. Что им нужно? Почему они его преследуют, и почему это случилось после разговора с матерью? По всей видимости, это могло означать только одно: те, кто его преследует, ищут его брата. Зачем? Это понятно: чтобы устранить конкурента. Кто-то из высокочтимых расчищает место к трону. Мать была права: значит, о брате знают.

Жакуй тряхнул головой, отгоняя тревожные мысли, и тихо приблизился к двери. Прислушался и не услышал ничего подозрительного. На цыпочках подошел к окну и осторожно открыл его. Осмотрелся. Вокруг была тишина, и в ночи светилась луна, освещая пустой задний двор. Он, кряхтя, протиснулся в узкий проем окна и, свесив ноги, немного повисел, собираясь с решимостью. Затем отпустил руки и упал в негустую траву под окном. Присел и огляделся. Его продолжала окружать тишина.

Пригибаясь, он проскользнул во двор, где стояли лошади, и огляделся. В свете луны увидел сидевшего у водопоя человека, и тот ему не понравился. Человек сидел на деревянном чурбане и, казалось, спал. Жакуй остановился, не зная, как поступить. Ему нужна была его лошадь, но человек мог оказаться одним из тех, кто его преследует, подать знак товарищам, и тогда он не сможет незаметно скрыться. Жакуй пожалел, что не был воином, он служил королевским почтальоном и справиться с несколькими противниками навряд ли смог бы. Его раздирали противоречивые чувства. Что делать? Пройти мимо или по-тихому прирезать сидящего? Ему приходилось убивать, защищая тайны королевства, но он не хотел напрасных жертв. Так он просидел с минуту и, понимая, что ничего не высидит, решился.

Пригибаясь и не торопясь, он подошел к сидевшему человеку со спины. Тот похрапывал, надвинув широкополую шляпу на глаза. На коленях лежал короткий меч в ножнах, под просторной курткой видна была кольчуга. Однажды приняв решение, Жакуй уже не сомневался. Так учила его мать.

Он вытащил костяной кинжал и почувствовал его жажду крови. Рука сама метнулась к горлу незнакомца и перерезала яремную артерию. Струя крови ударила в сторону, и человек, схватившись за горло, упал на землю и стал кататься. Жакуй обошел смертельно раненого, хрипевшего человека и побежал к конюшне.

Быстро оседлал лошадь и погнал ее прочь. Хорошо знакомый с местностью и дорогами в королевстве, он изменил маршрут и поспешил вдоль реки. Холмы, скрытые натоптанные дорожки могли дать ему фору перед преследователями, по крайней мере он на это надеялся. Не могли же они знать, в какую сторону он направится. Поищут на дорогах, поспрашивают и на это убьют день-два, думал он. А за это время он сможет запутать следы и скрыться.

С такими мыслями заночевал в овраге. Костра не разжигал, и к утру Жакуй основательно продрог. Речная прохлада не очень-то способствовала глубокому и приятному сну. Утром он заехал в село, купил вареные яйца, копченый окорок и круг хлеба. В колодце набрал в дорожную флягу воды и тронулся дальше.