Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты что творишь? – завизжала тифлинг и, схватив местную душу, тоже затолкала в тело. Парень открыл глаза, увидел гниющего мертвеца, громко заорав, согнул ноги и оттолкнул того от себя. Мертвяк стал пятиться и напоролся спиной на крест. Пару раз дернулся и затих.
Агнесса в это время сунула руку в тело и потащила кого-то оттуда. Вытащив до середины, она ругнулась и запихала обратно. Пошарила еще раз и радостно, найдя нужное, потащила из тела.
Но тут вмешался Арингил с громким криком:
– Ему нельзя умирать! – Ухватил душу с другой стороны и стал тянуть к себе, не давая ее вынуть.
Вокруг них собрались другие тифлинги.
– Смотри, наша Агнесса опять дурака валяет, – глядя на происходящее действо, сказал один.
– Ага, опять ногти, небось, красила на работе и прошляпила.
– Да она не одна. Какого-то парня в балахоне с собой притащила.
В это время раздался перезвон, и Арингил замер.
– Батюшки! – прошептал он. – Миры разъединились. – Он ошеломленно посмотрел на Агнессу. – Я же вернуться не смогу.
Паренек в это время открыл глаза и во все горло закричал:
– Мама, у меня один глаз не видит!
…Артем выплыл из туманного забытья, с трудом открыл глаза и понял: видит он только одним, причем правым. Но даже одним глазом он сумел увидеть вонючее чудовище, видом напоминавшее человека и тащившего его за ногу. Не раздумывая, Артем согнул ноги и резко выбросил их вперед. Чудовище отцепилось и исчезло из поля зрения. В следующие несколько минут он, по всей видимости, умирал. Причем, как ему показалось, несколько раз. Он так решил, потому что периодически терял сознание, а когда приходил в себя, видел то черта с рожками, то ангела в белых одеяниях. Они тянули его каждый в свою сторону и ругались. Наверное, не решили, грешник он или праведник, подумал Артем. Но при этом попасть в ад он не горел желанием и стал искать руками за что-нибудь зацепиться. Нащупал чью-то руку и ухватился за нее. Сразу стало полегче.
– Да вылезай же! – услышал он хрипящий от усилий и натуги голос черта, вернее чертовки, и ответил:
– Не стану, мне еще с Богом пообщаться нужно.
Тут ангел заорал во все горло:
– Ему нельзя умирать!
– Ты слышала, что начальник сказал? – стараясь покрепче держаться за безжизненную руку, произнес Артем. – Мне нельзя умирать, так что катись отсюда в бездну.
Голова болела так, словно она была расколота надвое. Тут еще вопль резанул по нервам:
– Мама, у меня один глаз не видит!
А потом вновь наступила спасительная тьма.
Пришел он в себя уже лежа в телеге, которая неспешно катилась, покачиваясь и подпрыгивая на ухабах и кочках. Артем открыл глаза и опять понял, что видит только одним глазом. Наверное, к врачу везут, подумал он. Здорово абрек меня пырнул, слава богу, что хоть выжил. Только болит не низ живота, а голова, и, по-видимому, она перевязана. Сил потрогать ее не было, и поэтому он без движения продолжал лежать, размышляя над происшедшим. О каком брате говорил бандит? Неужели о тех, кого они положили в посадках? Тогда их сдали свои из полка. Продались, суки, со злостью подумал Артем. Имя, фамилию – все узнали. Батюшку жалко! Вспомнив отца Алексея, Артем чуть не заплакал. От гранат спасся, а вот от залетных – нет, ни за что, можно сказать, пострадал…
– Мама, у меня один глаз не видит! – неожиданно кто-то вновь закричал рядом, да так громко, что Артем вздрогнул и на пару секунд оглох.
– Ты че орешь? – не видя крикуна, спросил он и, нащупав, толкнул того в бок.
– А ты кто? – Кричавший перестал орать и стал шарить по нему рукой.
– Я Артем, а ты кто?
– А я Артам.
– Гляди-ка, Савул, маг сам с собой разговаривает. – Возница оглянулся на лежащего паренька и смотрящего открытыми глазами в голубое небо с перевязанный головой. – Видно, здорово его мертвяк по башке треснул.
Савул степенно шагал рядом с повозкой, держа кривое старенькое копье на плече.
– Да, маг оплошал, это же надо, вместо заклятия упокоения наложил благословение Хранителя! – Он громко рассмеялся. – Как мертвец запрыгал, заскакал – и страшно, и смешно. Такого танца даже Фрольт-мельник после трех жбанов эля не вытворял.
Паренек в это время спросил:
– Ты че орешь? – и уставился на Савула.
– Да я вроде, ваша милость, не шибко громко говорю, – ответил крестьянин.
– А ты кто? – вновь спросил маг, не сводя с него взгляда.
– Так Савул я, смотритель с поселкового кладбища.
А парень, словно не слушая его, сам себе ответил:
– Я – Артем. – И опять спросил: – А ты кто?
– Так Савул я, смотритель с поселкового кладбища, – озадаченно повторил мужик.
А маг опять повторил свое имя, переиначив его:
– А я – Артам. Ты чего орал?
– Снова здорово! – покачал головой возница. – Ты потише говори, – произнес он шепотом и посмотрел на Савула. Тот согласно закивал.
– Так, я вижу одним глазом, – сам себе ответил паренек и продолжил, вроде как успокаивая сам себя. – Я тоже вижу одним глазом, ты каким видишь, Артам? Я – левым. А ты? – Он смотрел на Савула требовательно и сурово.
– Так… я двумя, ваша милость, – ответил тихо крестьянин и переложил копье на другое плечо.
– Я вижу правым, – неожиданно поведал маг.
– Видит он! – проворчал возница. – То левым видит, то правым. Видимо, сотрясение у него мозгов произошло. Хорошо голова цела, а кость мертвяка хрясть – и вдребезги. Как он заклятия-то перепутал?! Понять не могу.
– Так они вчера с мельником Фрольтом упились до тифлингов, мы его из зерна в клети еле живого выкапывали, вот и перепутал спьяну.
Паренек словно прислушался и сурово спросил, продолжая ковырять взглядом смотрителя кладбища:
– Так ты пьешь? – Савул промолчал, обдумывая вопрос, а маг сам себе ответил: – Бывает, а кто не пьет? Ты, что ли? – И следом противоречиво, но твердо заявил: – Я не пью!
– О как! – засмеялся возница. – То пью, то не пью. Точно сотрясение.
– А ты, собственно, кто? – вновь спросил он Савула.
– Так Савул я, ваша милость, смотритель с поселкового кладбища, – терпеливо, в который раз повторил идущий и усмехнулся.
– Я – маг, вернее, ученик. Учусь в Аногурской магической школе первой ступени на втором годе обучения. А ты кто?
– Ну надо же! – изумился возница. – Никак он тебя, Савул, не запомнит. – Он посмотрел на паренька и предложил: – Может, треснем по башке, чтоб замолчал?
Савул осенил себя священной змейкой сверху вниз и ответил:
– Не дай Хранитель! Еще что-нибудь применит и проклянет, с него станет, – и он опасливо посмотрел на мага. И как заученную мантру, обреченно произнес: – Савул я, ваша милость, смотритель с поселкового кладбища.