Трамвай не заставил себя долго ждать, и я занял привычное место в конце салона по правой стороне, куда большую часть пути не попадало солнце. Такие вещи, как память о положении солнца в определенное время относительно положения трамвая, одни и те же билборды, проплывающие мимо, одни и те же паттерны движения и остановок на перекрестках, одинаковые каждый день мысли при взгляде на одинаковые каждый день вещи под одинаковую каждый день музыку – все это постепенно проникало в мой мозг и медленно отравляло его ощущением, будто я застрял в топи, и все вокруг ужасно вялое, предсказуемое и тягучее. Не спасали ни походы в новые заведения, ни появление эпизодических запойных увлечений, ни разнообразие рабочих проектов, ни периодические знакомства с новыми людьми, и лишь на какое-то время это ощущение затихало после смены обстановки, что и вынуждало меня чуть ли не каждые полгода переезжать. Словно рутина и однообразие были болезнью, разгорающейся все острее по мере того, как я вырабатывал алгоритмы поведения на новом месте, неосознанно заводил новые привычки, начинал замечать одни и те же вещи – казалось бы, что за пустые мелочи, но нет, каждый раз при взгляде на рекламу мебельного магазина, возвышающуюся над перекрестком за две остановки до нужной мне, на котором трамвай стоял от 20 до 40 секунд, что-то внутри меня отчаянно хотело взять в руки аварийный молоток, разбить окно и выпрыгнуть, только бы не видеть все это еще раз. Это наверняка было как-то связано с постепенной потерей удовольствия от пищи, да и еще с кучей похожих странных наблюдений, которые я не мог не делать, внимательно наблюдая за ходом своих мыслей. У всего этого определенно есть общая первопричина, выяснение которой понемногу становилось навязчивой целью в те моменты, когда мозг не был занят чем-то, что требовало полного внимания – то есть, довольно часто. Но что можно было сказать с уверенностью – проблема была не внешнего типа. Можно ли было решить эту проблему обычными способами? А необычными? Представим, что какой-то человек может по собственному желанию изменять реальность: ну, например, при неугодном ему развитии событий он способен вернуться к какому-то определенному моменту, с которого, как ему кажется, все пошло не так. Отлично работает в случае, если ты завалил экзамен, проиграл ставку, нагрубил девушке, накосячил по работе и так далее. Ведь реальность – штука субъективная, разве нет? Даже если нет, то ее восприятие – точно штука очень субъективная. Что ж, если у него сохраняется память обо всем случившемся – это явно имбалансная тема, то есть он делает выигрышную ставку, сдает экзамен на отлично, восхищает девушку своим красноречием… По сути, обманывая время. В таком случае он быстро становится богом в своем мире, и ничто не в силах ему навредить – до тех пор, пока он жив и в сознании. Но даже тогда его могут без особых усилий шлепнуть. Думают ли люди, что такой человек может жить рядом с ними? Наверное, кто-нибудь думает, но обнаружить такого человека все равно не может. Но если и его сознание точно так же возвращается к состоянию в определенный момент в прошлом, то это звучит уже не так оптимистично. Допустим, он осознает свою способность только в критической ситуации. Тогда стоит задуматься, что именно вызвало неблагоприятный исход, и можно ли на это как-то повлиять, не зная о том, что произойдет? Сказал бы он те же самые нелестные слова, сделал бы ту же самую проигрышную ставку? А почему нет? Что должно изменить ход его мыслей, если знаний о последствиях нет? Случайность, внешний фактор? Но ведь все находится в движении, все имеет направление действия, ко всему приложены определенные силы. И с чего бы чему-то из этого меняться? Если я перемотаю песню на десять секунд назад, я не услышу ничего нового, только повторение отрезка, который уже слышал. Могу его расслушать внимательнее, найти что-то, чего не заметил сразу, изменить свое мнение, но, по сути, никакой новой информации этот отрезок содержать не будет.

Я так увлекся размышлениями о предопределенности всего вокруг, что чуть не пропустил свою остановку. Но мозг, разумеется, получил какой-то знакомый сигнал, который всегда означал “мы приехали”, и дал команду встать и подойти к двери, уже готовой открыться. Возможно из-за солнца, довольно яркого даже через темные стекла очков, возможно – из-за резкого подъема с места, краем глаза я заметил небольшое черное пятно прямоугольной формы где-то на периферии – там, где было только окно трамвая, за которым не было ни единого черного предмета, лишь сияющий асфальт и бежевые фасады зданий, перемежающиеся зелеными кронами деревьев. Я вышел из трамвая, и пятно еще секунду-две перемещалось вместе со мной, но стоило мне зажмуриться и открыть глаза, как оно пропало.

Все четыре минуты пути от остановки до офисного здания, в котором находились два этажа студии, мне казалось, что кто-то идет за мной – не просто следует куда-то той же дорогой, что и я, а целенаправленно следует именно за мной. Сложно объяснить, почему я так подумал, но, остановившись на крыльце главного входа и внимательно оглядев улицу, я увидел только дворника, понуро гоняющего метлой пыль возле здания аптеки через дорогу. Осуждающе покачав головой своей неожиданной паранойе, я снял наушники и вошел в крутящуюся дверь.

* * *

Мне всегда нравилось, как быстро летит рабочее время, когда поступает в разработку новый проект. Сегодня был как раз такой день. Я заварил себе чай горячей водой из кулера, сменил кеды на мягкие тапки и заглянул в кабинет. Там было довольно оживленно – почти все на месте и чем-то заняты, перекрикиваются и нервно прихлебывают из кружек и стаканов – кто чай, кто кофе. Спустя минуту приветствий и комментариев в духе “Чел, слишком свежо выглядишь, меня аж мутит”, “Сон для слабаков, да?”, “Ты может еще в 9 начнешь приходить?”, я добрался до своего рабочего места у широкого, почти панорамного окна, кинул рюкзак на подоконник, а задницу – в кресло. Оно протяжно скрипнуло, когда я повернулся к сидящему с другой стороны окна Р. и пару раз надавил тапком на боковую часть спинки, так, чтобы кресло слегка повернулось.

– Уважаемый, не просветишь, что за бренная суета охватила это место?

Тот развернулся ко мне и состроил задумчивую гримасу – так крепко и показательно мог задуматься, наверное, только шимпанзе.

– Хм, ты еще не знаешь? Тут часик назад Кэп заходил, – задумчивость на его лице медленно перетекала в удивленное одобрение. – И сказал, что решили выдать премию всем, кто за сегодня-завтра закроет дополнительные задачи. Тебе выделил отрисовку текстур для зала с витражами.

– Реально? Хе, так я удачно попал! – моя рука резко потянулась к кнопке питания, но замерла, не успев нажать ее. – Погоди-ка, как это “заходил”? Он мне утром писал, что до вечера будет на приемке во втором офисе.

Р. разочарованно цокнул языком и вздохнул.

– А ведь вин был так близок.

Я все же включил питание, хотя и без начального энтузиазма.

– В какую гнилую тему ты меня хотел втянуть? И при чем тут зал… – и тут меня осенило, ответ был максимально банальным – Р. просто не хотел работать. – Ааа, так ведь этот зал на тебе висит! Неплохо, но все равно недостаточно, чтобы обмануть меня…

– Видел бы ты, какая это херь. Мало того, что там витражи на полстены, а лока солнечная, так еще и пол зеркальный. – он отхлебнул из кружки и поморщился, то ли от вкуса кофе, то ли от мыслей об отражениях в зеркальном полу. – Я бы в ирл не вывез на такое смотреть, не то что самому лепить.