Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Последнее слово приговоренного! — прозвучал голос судьи.
Передние ряды заволновались.
— Покайся! — долетел до меня чей-то жаркий шепот. Наверняка старалась мать. — Покайся, и тебе смягчат участь!
— И не подумаю, — усмехнулся я. — Это была чистая случайность! Эксперимент окончился неудачей. Вы все ученые и должны знать, что отрицательный результат — тоже результат, и что мне не следовало мешать. А наоборот…
— Погибли люди! — перебил меня Старший. Его седая борода и длинные черные усы затряслась.
— Ничего особенного, — пожал я плечами. — Это были добровольцы.
— У тебя есть доказательства?
Этот вопрос исходил из уст плечистого бородача с такими рыжими усами, что мне на ум пришла львиная грива. Его кулаки, каждый размером с мою голову, лежали на подлокотниках кресла, и я невольно поежился — не хотелось думать о том, что будет с той головой, на которую они опустятся. Интересно, как этот мордоворот попал в число судей? Такие сначала бьют, а потом думают, кого это они ударили.
— А зачем? — как можно нахальнее усмехнулся я. — В конце концов, все мы смертны. Днем раньше, днем позже…
— Достаточно! Приговор будет приведен в исполнение немедленно!
Старший поднял руку, щелкнул пальцами, и на меня сверху стал спускаться прозрачный пульсирующий шар. Я рванулся, но ноги отказались мне служить. Мне осталось лишь стоять и ждать, запрокинув голову. Зал, кажется, перестал дышать. Шар Возмездия вызывали раз в триста — четыреста лет, не чаще. В недрах шара что-то переливалось. Мне снизу казалось, что изнутри ко мне тянутся скользкие розовые щупальца. С усилием отведя от них взгляд, я повернулся к судьям:
— Я не виновен!
— Поздно.
В этот миг впервые мне стало по-настоящему страшно. И не потому, что я тонул в волнах яркого горячего света, в котором, казалось, плавилось мое тело. Просто я сказал правду, и мне не поверили.
А когда открыл глаза, увидел над собой темные своды главного зала замка.
Обещания, данные тетей Кассией, стали исполняться очень скоро — не прошло и двух недель. Как-то раз после обеда, когда я, развалившись в кресле, занимался интеллектуальным трудом — ковырял в носу, тишина замка была нарушена такой какофонией звуков, что я кубарем скатился с кресла, зажимая уши руками. Это был грохот падающих камней, стук топоров, треск, скрип и утробные стоны вперемежку с рычанием. Казалось, стены замка штурмует армия монстров и уже приступила к разламыванию стен. Забыв про все на свете, я ринулся наружу.
Замок позволял мне подниматься на крепостную стену и даже подходить к воротам, забранным железной решеткой, которая слабо светилась и стреляла искрами от обилия наложенных на нее заклятий. Прыгая через две ступеньки, я взбежал на крепостную стену и высунулся наружу. В голове уже теснились боевые заклинания, которыми я стану отражать атаки стада взбесившихся монстров. Но все они вылетели у меня из головы, когда я увидел, что на той стороне глубокого рва гарцует на норовистом коне один-единственный рыцарь!
— Выходи, злодей! — орал он во всю силу рыцарской глотки, обильно мешая свою речь с местными идиомами. — Не прячься за этими стенами!.. Близок час возмездия! Выходи и вкуси смерть от моего меча, ибо пришел я за твоей жизнью! Выходи, трус!
— Я бы рад! — прокричал я в ответ, складывая руки рупором. — Но мне, знаешь ли, некогда! Дела, понимаешь…
— Выходи, подлый трус! — еще громче заорал рыцарь, захлебываясь слюной. — Я, потомок Айседора, вызываю тебя на смертный бой во имя справедливости и за кровь прадедову!
— Это что, у вас такой ритуал? — поинтересовался я. — Впервые слышу. Повтори еще раз!
— Выходи! — послушно заверещал он, подпрыгивая в седле. — Выходи, и давай сражаться! Ибо не выйдут твои легионы на бой, пока я у твоих ворот. Ибо я — твоя смерть и проклятие!
Я невольно оглянулся на пустой двор — где этот ненормальный увидел мои легионы?
— Ошибочка вышла, — проинформировал его я. — Я тут один! И никаких легионов…
— Выходи! — начал рыцарь со знакомого припева.
— Не выйду, — разозлившись, перебил его я.
И тут случилось невероятное — меня услышали. Потомок Айседора, смерть и проклятие, поборник справедливости и так далее прекратил носиться туда-сюда на своей стороне рва и осадил коня.
— То есть как так «не выйду»? — хищно прошипел он, вытаскивая из ножен меч такой длины, что я даже удивился, как он ухитрился проделать это одной рукой. — Тебе что, все равно? Ты меня не уважаешь? Я что, зря тащился сюда через весь материк, пересекал горы и пустыни, болота и леса, терпел голод и испепеляющую жару, мерз и мок, воевал и…
— Ничего не знаю, — развел я руками. — Мне, думаешь, так уж нравится торчать тут безвылазно? Впрочем, если хочешь, перебирайся сюда!
И только я это сказал, как подо мной что-то заскрипело и зашуршало. Опустив глаза, я увидел, что подъемный мост медленно опускается вниз, нацеливаясь противоположным концом как раз на ту сторону рва. А железная решетка, наоборот, поднимается, и сами собой открываются ворота.
Не поверив своим глазам, я молча наблюдал, как двери моей темницы отворяются настежь. А если это ловушка?
Что до рыцаря, то он не терзался сомнениями.
— Ага! — злорадно завопил он. — Ты дрогнул, злодей! Трепещи, ибо пришел час расплаты! Меч Айседора найдет твое черное сердце!
Подъемный мост тяжело рухнул на землю, подняв облако пыли. Из него тут же вырвался отчаянно кашляющий и чихающий рыцарь и, пришпорив коня, поскакал к воротам. Прежде чем я успел охнуть, он ворвался внутрь.
Я обернулся на двор как раз вовремя. Рыцарский конь в пару скачков одолел узкий проход, но вдруг резко затормозил, чуть ли не садясь на хвост. И было чему удивляться — у меня на глазах крепостные стены и башни шарахнулись в стороны, увеличивая небольшой внутреннее пространство до средних размеров поля, на котором не то что армии — ни травинки было не видать.
— Вот это номер, — прошептал я.
Рыцарь замахал мечом и закружил по полю, изрыгая ругань в несметном количестве, и я даже подумал, не прошел ли специальные курсы по ненормативной лексике.
— Выходи! — исчерпав весь свой запас мата, завел он свою волынку. — Не прячься за чужими спинами! Я все равно доберусь до тебя! Меч Айседора пришел, чтобы испить твоей крови!
Я быстро оглянулся — а вдруг кто-то действительно затаился у меня за спиной. Но там была только моя тень, испуганно съежившаяся, как нашкодивший щенок. Рыцарь тем временем носился по полю, размахивая мечом, и орал что было духу. По моим подсчетам, он давно бы уже должен был сорвать голос, непрестанно выкрикивая свое: «Выходи!», но глотка у него была явно луженая. Он даже не охрип!
— Эй ты! — дождавшись паузы в его очень проникновенном, но, увы, однообразном монологе о возмездии, проклятиях и Часе Последней Битвы, прокричал я. — Они все прячутся вон там! Там засада! На таких, как ты!