– Привет, – пробормотала смущенная сестра. Я ее понимала: с минуты на минуту должен подъехать Денис, а тут Стас нарисовался.

– Был неподалеку, решил заглянуть, – пояснил Стрелецкий. – Не расскажешь, зачем тебе номерок Воркутова?

– А вы знакомы? – удивилась Милка.

– Пересекались пару раз, – туманно ответил Стас. – У тебя проблемы?

Милка, прикусив губу, уставилась на меня, взглядом спрашивая совета. Я замялась: рассказывать Стасу или нет – ее личное дело. В принципе, такой союзник, как Стрелецкий, нам бы не помешал. Но захочет ли он помогать, учитывая то, что я в городе? Как бы хорошо Стас не относился к Милке, в первую очередь она – моя сестра. А я в прошлом обошлась со Стасом очень жестоко.

Семья Стрелецких занималась бизнесом. У отца Стаса, Владислава Вячеславовича, имелись прекрасные связи в Москве, большое количество денег, прекрасная семья и острый ум. Администрация нашего города на него чуть ли не молилась: беспрестанные пожертвования, круглые суммы на благотворительность и благоустройство территории, куча рабочих мест для жителей – все это исходило от семьи Стрелецких. Стасу, как единственному ребенку, прочили место во главе семейного бизнеса, а также превосходный брак с дочерью не менее успешного бизнесмена.

И тут появилась я. Владислав Вячеславович не пришел в восторг оттого, что невестой сына стала обычная сирота. Голодранка – так он называл меня за глаза. Будучи человеком жестким и предприимчивым, однажды он явился ко мне домой, выложив на стол аккуратные пачки хрустящих купюр.

– Столько же получишь еще, если бросишь Стаса и уедешь, – сообщил мне глава семейства. Я сидела ни жива ни мертва, обливаясь холодным потом от страха – со Стрелецким в квартиру зашло трое охранников. Но я была молода, влюблена и бесстрашна, поэтому с вызовом ответила:

– А если нет? Я люблю Стаса. И деньги мне не нужны.

– А если нет, – усмехнулся Владислав Вячеславович и замолчал. Перевел взгляд на одного из охранников, отдавая молчаливый приказ.

Дальнейшее я вспоминала как во сне. Меня стащили со стула, рывком стаскивая длинный халат, безжалостно разорвали нижнее белье. Положили на пол, широко раздвинув ноги. На каждую из них уселось по охраннику, третий удерживал мои руки.

– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Сейчас тебя по кругу пустят, а я еще роту солдат приведу, да фильм хороший состряпаю. Думаешь, нужна ты будешь Стасу после такого? А может, глаз тебе выколоть? Или сестре твоей лицо попортить? У тебя ведь есть сестра? Надеюсь, что любимая. Итак, что выбираешь?

– Деньги, – крикнула я, задыхаясь от ужаса. – Я выбираю деньги!

– Вот и умница, – задумчиво протянул Стрелецкий. – Отпустите ее.

Сгорая от унижения, я кое-как натянула разорванный халат, прикрывая тело. Я смалодушничала, испугалась – и даже моя любовь к Стасу не могла перебороть это липкий страх, окутавший душу.

Тем же вечером я рассталась со Стасом без объяснения причин. Промямлила какую-то чушь о том, что мы не подходим друг другу, что нам будет лучше порознь. Конечно, я могла бы все рассказать, пожаловаться ему на отца, но я сомневалась. Сомневалась в том, что Стас в силах уберечь нас от всемогущего Владислава Вячеславовича. И даже если он защитит меня, то кто защитит сестру? Я могла рисковать своей жизнью, но не Милкиной.

Естественно, Стаса мои невнятные объяснения не удовлетворили. Он продолжал настаивать на своем, и отказываться от меня не собирался. Владислав Вячеславович, видя метания сына, опять решил вмешаться – и позвонил мне с новыми указаниями. На следующий день я демонстративно целовалась с Лешкой Рябчиковым, пускавшем по мне слюни всю школу, а на противоположной стороне улицы застыл Стас, брезгливо смотрящий на меня. Это была наша последняя встреча. Потом я уехала в Москву, искренне надеясь, что смогу вырвать из сердца дурацкую юношескую влюбленность, и была уверена, что у меня получилось. А через три года после моего отъезда Владислав Вячеславович внезапно скончался, так и не успев женить сына на дочке мэра.

– Мила, ты расскажешь, что случилось? – повторил Стас. Милка молчала, затравленно глядя на меня.

– Да так, ничего особенного. Стас, сейчас сюда Денис должен подъехать. Нам просто нужно кое-что обсудить, – выдала Милка.

– Да что ты можешь с ним обсуждать? – недоумевал Стас, не собираясь уходить. – Вы же абсолютно разные. Какая тема может вас связывать?

Милка беспомощно хлопала глазами, не зная, что ответить. И вдруг выдала просто потрясающую фразу:

– Ну, так нравится он мне.

– Кто? – не поверил Стас. – Дэн? Тебе?

– Да. А что такого?

– Ну ладно, – судя по ошарашенному Стасу, этот Дэн либо монах, либо голубой. Во всяком случае, выражение лица Стрелецкого явно намекало на это. Попрощавшись, он покинул кафе, а Милка с облегчением выдохнула.

– Фу ты, я уж подумала, что все.

– А чего ты испугалась? – поддела я ее. – Стас бы тебя не обидел.

– Злая ты, Лара, – обиделась сестра. – И откуда в тебе столько злости? Бросила парня, так хоть бы вела себя по-человечески.

– А я что сделала? Слова не сказала.

– А могла бы сказать, – назидательно начала Милка, но тут же захлопнула рот.

Я обернулась – от стеклянных дверей к нам направлялся «Дэниэл Крэйг», или попросту Дэн. Слава Богу, один, но очень недовольный. Взгляд начальника службы безопасности прямо таки пылал, прожигая в нас с Милкой солидные дыры. Я невольно поежилась и с тоской вспомнила о теплом море, с которым нам явно не увидеться в этом году.

Усевшись за стол, Денис окинул нас недобрым взглядом и грубо спросил:

– Ну?

«Баранки гну», – хотела съехидничать я, но сдержалась. Еще, чего доброго, разозлится дядя, и треснет мне по голове. А голову я свою очень любила и ценила, считая, что главное в каждой женщине – это мозги.

– Здравствуйте еще раз, – деловито начала Милка, и заерзала на стуле. – Мы хотели бы поговорить о флешке.

– Что, надумали отдать? – усмехнулся начальник безопасности. – Это правильно вы решили. На кой черт она вам? Давайте ее сюда.

Громила протянул ладонь вперед, и уставился на Милку, ожидая возвращения флешки. Милка сглотнула, и, побледнев, с тоской пролепетала:

– Нет у нас никакой флешки, я же уже вам говорила. Но мы хотим помочь.

– Это чем? – заинтересовался Денис, и обрадовался: – А, знаете, кто ее спер?

– Не знаем, – вмешалась я. – Но попытаемся узнать.

Громила нахмурился и убрал руку обратно, засунув в карман. Мы с Милкой переглянулись: уж больно жест выглядел угрожающим. А ну вдруг у него там пистолет?

Доставать пистолет Денис не спешил. Подумал о чем-то, пожевал нижнюю губу и заявил: