Лекюийе сидит в вагоне, по ходу поезда, рядом с окном. Место около него свободно. Сиденья на противоположной стороне занимают мать и сын, мальчонка лет десяти.

Лекюийе рассматривает свое отражение в стекле, перемежающееся с заоконным пейзажем, туннелями, столбами электропередачи, чредой пролетающими мимо: солнечные очки как бы обезличили его. Занятый своими мыслями, он перебирает в руках карты.

Маленькому человеку удалось обмануть тюремного психиатра. Он рассказывал ему всякую чушь, и тот старательно записывал ее в толстую тетрадь. Сила Лекюийе — в его памяти. Его ни разу не поймали на слове. С первого визита к психиатру он разыгрывал роль самого обычного, заурядного человека и по мере продолжения сеансов оттачивал этот образ. Психиатр задавал ему вопросы по поводу того, что он говорил или делал месяц или два назад, и маленький человек спокойно отвечал ему своим глухим голосом. Его ни разу не уличили. Он сочинил себе новую биографию, изобилующую невыразительными рассказами о трудном детстве, неблагополучной семье и тлетворном влиянии среды. Иногда в камере, прежде чем заснуть, он в своем воображении отправлялся к этой вымышленной семье, а наутро с трудом вспоминал, кто он такой на самом деле. Ему требовалась минута или две, чтобы спуститься с небес на землю. Психиатр пытался найти в его речах причину и объяснение нападения на старушку. Маленький человек охотно предавался этой игре. Но свой восторг он тщательно скрывал, разводил руками, выставляя ладони, и более, чем когда-либо, превращался в такие моменты в серого, невзрачного человечка, отводившего глаза, обычно бывающие у побитой собаки, и неуверенно стоявшего на полусогнутых ногах.

— Сам хотел бы знать. Спасибо, что помогаете мне, доктор, мне это явно на пользу, — смущенно бормотал он.

Однако по завершении сеанса психиатр убеждался в том, что его расследование ходит по кругу.

Лекюийе возвращался в свою камеру, весь взмокший от пота, по спине бежали мурашки, он с трудом сдерживал ярость. Но прилагал большие старания к тому, чтобы скрыть переполнявшую его злость, и продолжал играть свою роль человека маленького. Он дожидался, пока шаги надзирателя смолкнут вдали, после чего бросался на койку и корчился в судорогах, словно от сильной боли. Иногда он вскакивал на ноги: ему казалось, будто надзиратель бесшумно вернулся и наблюдает за ним через глазок в двери камеры. Тогда он выпрямлялся и не моргая глядел в глазок, пытаясь выяснить, не шпионит ли кто-то за ним. Он с такой пристальностью таращился на эту светящуюся точку, визуально соединявшую камеру с коридором, что в глазах появлялась резь, голова начинала кружиться, и он, совершенно обессилев, валился на койку.

— Дяденька, дяденька, ты как делаешь этот фокус?

Из задумчивости его выводит детский голос: кто-то трогает его за рукав. Внезапная тревога охватывает его, ему не хватает воздуха. Почему этот ребенок обращается к нему? Фраза эхом звучит в его ушах и отдается в голове, как будто несколько детей разговаривают с ним одновременно. Он вскакивает, карты падают на пол. Лекюийе понимает, что находится в поезде, а мальчишка сидит около него.

Мать встает и отводит сына обратно на его место.

— Простите, месье, мальчик любопытен, его заворожили ваши фокусы с картами. Вы так ловко это делаете! Эрик, сиди тут. Нельзя беспокоить людей.

Лекюийе бормочет что-то невнятное и подбирает карты с пола. Погруженный в свои мысли, он даже не заметил, что играл ими: он делал это машинально. В голове у него звучит сигнал тревоги. Громко, оглушительно.

Набережная Орфевр, 36

Центральное управление полиции Парижа

Тот же день

Секретарша улыбается стоящему перед ней полицейскому, снимает телефонную трубку, нажимает кнопку и произносит:

— Мадам директор, пришел месье Мистраль. Проходите, она вас ждет.

Директор Центрального управления полиции Парижа Франсуаза Геран — первая женщина, занимающая это место. Дочь полицейского, женщина с характером, за свою карьеру поработавшая почти на всех трудоемких должностях в парижской полиции. Она радушно встречает вошедшего.

— Здравствуй, Людовик, рада видеть тебя снова. Мне сказали, ты с пользой провел эти полгода в Соединенных Штатах. Я счастлива, что ты теперь второй человек в отряде криминалистов. Тем более что на данный момент пост руководителя там формально остается вакантным. Жан Шапель отправился на пенсию, а преемника ему еще не прислали. Ближайшие переназначения на данном уровне грядут только через полгода. Поживем — увидим. А пока отряд криминалистов будешь возглавлять ты.

Людовик Мистраль счастлив вернуться на набережную Орфевр после полугода стажировки в ФБР.

— Спасибо за такой прием! После курса переподготовки в ФБР я очень рад вернуться к активной деятельности, тем более в отряде криминалистов. Что можно сказать о кадровом составе?

— Отдел по борьбе с терроризмом возглавляет Филипп Мартиньяк, симпатичный парень, так что тут без перемен. Но у нас еще нет начальника одного из подразделений, мы надеемся на его появление со следующей волной назначений. Еще один глава отдела — Сирил Дюмон, по мнению Шапеля, мог бы прийти ему на смену. Но я сдержанно отношусь к такой перспективе. Кроме того, перед уходом он, еще раз поразмыслив над этим вопросом, признал, что подобное назначение не слишком хорошо отразится на эффективности работы. Дюмон — хороший флик, но он слишком занят собой, все время у него «я» да «я». Думаю, с ним вы более или менее поладите. В общем, нужно как-то работать в ожидании назначений. Так как твоя стажировка? Эти американцы из ФБР — так ли они хороши, как о них говорят?

— Стажировка того стоила. Утром — активные физические занятия, днем — лекции на английском. Очень насыщенное расписание. Особенно они хороши в вопросах анализа поведения лиц, совершающих преступления против личности. Сильно нас обгоняют. Нужно брать с них пример. Если ты согласна, я поговорю с нашим отделом повышения квалификации — пусть посмотрят, что можно сделать. Что касается Дюмона — у меня уже была возможность немного с ним пообщаться и убедиться в том, что у нас мало точек соприкосновения. Но и враждовать с ним я тоже не собираюсь. А вообще, чем мы нынче занимаемся?

Франсуаза Геран ввела его в курс дел, разрабатываемых отрядом криминалистов. Хотя она и возглавляет Центральное управление полиции, то есть ей подведомствен целый ряд подразделений, ей особенно близка к сердцу деятельность именно этой службы — видимо, потому, что когда-то ею руководила.

— На данный момент ничего особенного. Отдел по борьбе с терроризмом собирает информацию о возможном нахождении в Париже исламистских террористов. Что касается общеправовых дел — тут у нас несколько простых убийств, их быстро раскрыли. Хотя вот группа, руководимая майором Венсаном Кальдроном, ведет одно интересное дельце: двойное убийство, — но Кальдрон утверждает, что он уже собрал информацию, необходимую для того, чтобы завершить эту историю. Однако еще с прошлого года зависло семь нераскрытых дел. Трех женщин убили на парковке, двух — у них дома; и еще двух, отправившихся на поиски легких приключений, — в Булонском лесу.