Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Если ты меня освободишь, — немного хрипло произнес он. — Я клянусь, что и пальцем тебя не трону. У меня, знаешь ли, есть враги гораздо серьезнее, чем трусливая нерешительная девчонка.
Это я-то нерешительная?
Я в несколько шагов преодолела разделявшее нас расстояние и склонилась к самому лицу мужчины, пользуясь тем, что он все еще был скован.
— Будешь мне должен, — выдохнула я ему в губы, отчего те снова изогнулись в усмешке. — Говори, что надо сделать.
— Достаточно окропить цепи твоей кровью, все остальное я сделаю сам, — довольно протянул Рионар, заметно оживившись. Видимо, на свободу ему хотелось гораздо сильнее, чем он показывал.
Мой взгляд снова отметил некую странность, и мозг не сразу смог обработать эту информацию. Но когда до меня, наконец, дошло, я опять застыла. Каменная плита вокруг прикованного незнакомца была покрыта толстым слоем пыли. Где-то я его повредила, смахнув часть на пол, и мои ладони стали серыми. Но… Сколько же времени Рионар провел в неподвижности? Почему он не похудел от истощения, не побледнел от нехватки солнца и не умер от обезвоживания? Неужели заклятие сна законсервировало его, погрузив в стазис?
Я посмотрела на мужчину с точки зрения целителя. Никаких видимых повреждений на нем не было. Его тело, выставленное на всеобщее обозрение, показалось мне чистым: пыль на нем не оседала, в отличие от ложа, к которому он был прикован.
— Сколько времени ты здесь? — вырвалось у меня.
Рионар одарил меня мрачным взглядом, и я прикусила язык. Намек был понятен без слов — все вопросы после того, как он окажется на свободе. И мне надо всего лишь пустить себе кровь и позволить ей попасть на оковы. Вот только…
— У меня нет с собой ножа, — призналась я. — И никакого другого острого предмета. И много ли понадобится крови?
Несмотря на свою специализацию, мне с трудом удавалось переносить вид ран, особенно своих. Голова тут же начинала кружиться, в ушах шумело, а мир перед глазами сужался до размеров игольного ушка. Я почти научилась справляться с подобными приступами, но иногда они возвращались совершенно неожиданно в самых, казалось бы, безобидных ситуациях.
— Достаточно нескольких капель, — взгляд мужчины стал напряженным, глаза потемнели. — Положи свой палец ко мне в рот.
Что?
Я изумленно уставилась на него, затем на свои пальцы, подушечки которых были серыми от пыли.
— Что? — повторила вслух, уверенная, что что-то не так поняла.
— Положи. Свой. Палец. Ко мне. В рот, — едва ли не по слогам медленно повторил мужчина.
И я просто не смогла сопротивляться. Обтерев несчастную конечность о собственную юбку, я поднесла ее к губам незнакомца. Дыхание участилось, настолько я была взбудоражена и заинтригована. Рионар приоткрыл рот и, не сводя с меня пристального, немного пугающего своей тьмой взгляда, втянул внутрь мой палец. Я тихонько охнула от новых ощущений, когда его язык коснулся моей кожи, пробуя ее на вкус. Изумрудные глаза снова полыхнули чистым золотом, и я, кажется, вообще забыла, как дышать, слишком волнующим показалось мне происходящее. Сердце грохотало в груди, а по венам будто растекался жидкий огонь, воспламеняя каждую клеточку моего тела. О, Пресветлая, и такого отклика он добился, всего лишь облизав мой палец.
Мой взгляд затянуло пеленой, и я готова была поклясться, что воздух вокруг нас сгустился от концентрированной магии. Что-то происходило, неподвластное моему пониманию, но я ничего не могла сделать, чтобы прекратить это, из меня будто вынули все кости, оставив безвольную, податливую оболочку, наполненную расплавленной карамелью.
Наваждение прошло, как только палец пронзила вспышка боли. Дернувшись, я едва ли не с ужасом уставилась на небольшую ранку, из которой толчками выплескивалась кровь.
— Быстрее, — рыкнул мужчина. — Пока не свернулась.
Но я не сдвинулась с места, во все глаза глядя на него.
Этот гад меня укусил!
Подумать только, за чувственными, самыми привлекательными на свете губами, были спрятаны острые клыки. И меня, кажется, нарочно забыли о них предупредить.
— Ну! — снова поторопил меня он. — Иначе придется повторить.
Это меня отрезвило.
Не теряя времени, я сжала палец, и, стараясь не смотреть на кровь, поочередно приложила его к каждой из четырех оков, что удерживали мужчину на алтаре. Рионар протяжно выдохнул и прикрыл глаза.
— Наконец-то!
Его тело напряглось, скулы заострились, а губы беззвучно зашевелились, произнося какое-то заклятие. Почувствовав опасность от сильного магического возмущения, я поспешно скатилась с плиты. Оковы и цепи на несколько мгновений засветились, и на матовой поверхности проявились незнакомые мне символы, похожие на те, что использовались в защите входа. Я не только не могла их прочитать, они исчезли из моей памяти в тот же миг, как перестали светиться, и даже под угрозой казни я не смогла бы их воспроизвести.
Вода в озере за моей спиной забурлила, но я боялась отвести взгляд от Рионара, чтобы не пропустить хоть что-то. Его спина болезненно выгнулась, мышцы живота сократились, и хоть мужчина не издал ни звука, я была уверена, что ему больно. Изумрудные глаза закрылись, а челюсти сомкнулись с такой силой, что можно было услышать скрежет зубов.
Наконец, все прекратилось. Пленник обмяк, кажется, потеряв сознание, а оковы, что его удерживали, осыпались прахом. Я некоторое время стояла в нерешительности, не зная, что делать, пока не вспомнила, что несколько лет училась на целителя.
Мужчина на алтаре вновь выглядел спящим. Его грудь едва заметно вздымалась, ноздри раздувались, а диагностическое заклинание не выявило в этом мощном теле никаких повреждений. Я неуверенно приблизилась и коснулась плеча Рионара. Его кожа была горячей и все такой же восхитительно-бархатистой.
— Эй, — позвала я, малодушно надеясь, что он не отзовется. Все, что могла, я уже сделала — помогла ему освободиться. Выбраться из грота он сможет и без моей помощи и, возможно, будет гораздо лучше, если меня в этот момент не будет рядом.
Убедившись, что незнакомец в ближайшее время не проснется, я снова отправилась вокруг озера в поисках выхода из пещеры. Не могло же так случиться, что Рионар был пленником в этом замке, и кто-то из моих родственников об этом знал. Хотя, не заметить дверь в конце коридора было бы крайне затруднительно. Если не хозяева, то слуги точно должны были быть в курсе.
Я обошла озеро по кругу два раза, но единственный обнаруженный мной путь вел в замок. Значит, этот мужчина был каким-то образом связан с моей семьей. Не совершила ли я ошибку, освободив его? Что, если он враг, которого любым способом стоило держать скованным?