Ни один человек, видевший Марию в ее последний день, не мог забыть ее смерти. Независимо от отношения к ней или веры в рассказы, которые оправдывают ее вынужденное отречение и казнь, в тот день совершилось цареубийство. Мария была коронованным монархом. Елизавета, будучи на протяжении тридцати лет суверенным правителем, стремилась, как и ее соперница, защитить идеал монархии: принцип, что правители отвечают только перед Богом. Она делала все возможное, чтобы предотвратить казнь Марии, пока не убедилась, что иного выхода нет, и затем переложила вину на других.

Елизавета все прекрасно понимала. Было очевидно, что смерть Марии навсегда изменит отношение к монархии на Британских островах. Цареубийство значительно усилит парламент, уничтожив «божественность, которая охраняет короля». Ее смерть поможет распространению теории народовластия — убеждению, что источником политической власти является народ, а не правитель, — и идеи, что представителями народа являются те, кто избран в парламент. Именно эту идеологию использовали мятежные лорды в Шотландии, чтобы низложить Марию. Та же теория укоренится и здесь, и — что окажется еще более разрушительным — повторится во Франции через 250 лет после ее смерти, а в конце концов пересечет Атлантику, когда шотландец, доктор Уильям Смолл, будет преподавать этику и политическую теорию юному Томасу Джефферсону в колледже Вильгельма и Марии в Виргинии.

Почему королева Мария с ее многочисленными достоинствами — красивая и умная, общительная и практичная, неотразимая и полная жизни — оказалась скомпрометированной и низложенной? Одна из причин заключается в том, что у нее был непримиримый противник — Уильям Сесил, глава правительства Елизаветы и на протяжении сорока лет главный советник королевы. Он был заклятым врагом королевы Шотландии. И поскольку, в отличие от Елизаветы, Мария исповедовала католичество, а Сесил был одержим идеей превратить все Британские острова в единую протестантскую общину, в его политической структуре власти не оставалось места для независимости Шотландии. Отсюда и постоянные споры с шотландскими союзниками о степени главенства Англии. Елизавета делала все возможное, чтобы защитить идею «божественного права» монархии независимо от вероисповедания правителя, но Сесил был убежден, что парламент имеет право определять наследование трона, руководствуясь соображениями религии, а это означало, что династические притязания Марии должны быть отвергнуты любой ценой.

После своей смерти, как и при жизни, Мария вызывала сильные чувства. Для последователей она оказалась невинной жертвой: ею манипулировали, и ее оклеветали — она оказалась лишь пешкой в руках вероломной шотландской знати и честолюбивых французских и английских политиков, которые считали ее помехой на пути к осуществлению планов. Критиканы указывали на недостатки Марии, ее излишнюю приверженность эмоциям. Она правила по велению сердца и не руководствовалась разумом. Она была femme fatale: обольстительница, ловко манипулировавшая людьми, открыто демонстрировавшая свою сексуальность на балах и пирах, не считаясь с мнением других.

Враги Марии одержали победу. Для нас она осталась в истории не как обаятельный молодой правитель, наслаждавшийся властью и на какое-то время сумевший объединить раздробленную страну, а скорее как человек, которого больше заботили ее драгоценности и домашние любимцы. В одном из описаний ее казни с осуждением отмечается, что она «выказала навыки чрезвычайно искусной актрисы». Но в XVI в. театральность была очень важна для демонстрации власти, и характер Марии проявился здесь больше, чем предполагает это циничное утверждение.

В этой книге предпринята попытка выяснить всю правду о Марии Стюарт или хотя бы приблизиться к ней, насколько это возможно: показать не только собрание стереотипов или удобных и искусно соединенных мифов, а рассказать о судьбе женщины-правительницы, выбор и решения которой были последовательными и очень логичными. Цель определяет и сам метод: описать жизнь Марии и рассказать ее историю, подтверждая ее документально, а не опираться на общеизвестные издания или отредактированные фрагменты, которые зачастую предназначены для того, чтобы увековечить мифы, а не развеять их. Возможно, вас удивит, что сохранилось огромное количество этих документов — в архивах и научных библиотеках Эдинбурга, Парижа, Лондона, в домах старинных английских аристократов и даже в Вашингтоне и Лос-Анджелесе. Некоторые из них историки не открывали с 1840 г. Многие не подвергались внимательному изучению с 1890-х гг., например нерасшифрованные рукописные копии двух знаменитых «писем из ларца».

Наша цель — рассказать о жизни Марии, по возможности предоставляя слово ей самой, а также понять, почему рассказы других людей о событиях того времени зачастую так сильно расходятся с ее точкой зрения. Только после этого появится возможность должным образом разобраться в несметном количестве фактов, объяснить и понять последовательность событий, пролить свет на бурную жизнь королевы.

Мария Стюарт родилась суровой зимой. Земля была покрыта снегом, а узкие дороги и извилистые тропы Англии и Шотландии стали непроезжими. Скот, в летние месяцы бродивший по Шотландской низменности и приграничным долинам, томился в приземистых каменных коровниках. Река Туид, местами превращавшаяся в бурный поток на пути к морю, в которое она впадала неподалеку от Берика-апон-Туида по восточную сторону границы, полностью замерзла. Обычно важные депеши доставлялись из Эдинбурга в Лондон за пять или шесть дней, однако известию о рождении Марии потребовалось четыре дня, чтобы дойти до замка Алник в графстве Нортумберленд, всего в нескольких милях южнее Берика.

Новорожденная была единственной дочерью и единственным выжившим наследником Якова V Шотландского и его второй жены Марии де Гиз. Девочка родилась в пятницу 8 декабря 1542 г. во дворце Линлитгоу в 17 милях к западу от Эдинбурга.

Жестокий мороз вряд ли беспокоил тех, кто собрался тогда в покоях королевы на втором этаже северо-западной башни дворца. Недавняя реконструкция превратила Линлитгоу в роскошную резиденцию. Яков V любил роскошь и стремился следовать новейшей моде эпохи Возрождения. Окна дворца были застеклены, потолки расписаны, каменные и деревянные детали украшены резьбой с изображением корон и чертополоха[3]. В каминах большого зала и еще десятка комнат королевских апартаментов жарко горели дрова. Каменные стены были задрапированы великолепными фламандскими гобеленами и занавесями из расшитой золотом ткани, спасавшими от сквозняков.

Линлитгоу, вместе с Фолклендским дворцом в Файфе, был любимой резиденцией Марии де Гиз. Она помогала перестраивать оба дворца на манер французских замков. Удивляться этому не стоило, королева была француженкой, вдовствующей герцогиней де Лонгвиль, старшей дочерью Клода, герцога де Гиза, и Антуанетты де Бурбон. Гизы принадлежали к самым могущественным и знатным аристократическим родам Франции. Их родовое имение находилось в Жуанвиле, в области Шампань, а поместья занимали стратегически важные регионы на севере и востоке Франции.