до Федора Евграфовича. В душу его стало закрадываться беспокойство. Поэтому сегодня при плановом обходе жилых домов майор милиции решил посетить квартиру профессора.

Пятиэтажный дом Федора Евграфовича был вторым на очереди. Уже поднимаясь на лестничную площадку третьего этажа, Бережной почувствовал нечто недоброе. Сердце его стучало гулко и взволнованно. Он даже не удивился, когда подошел к двери и увидел, что она слегка приоткрыта.

Милиционеры вошли вовнутрь.

Ефим Бережной прекрасно помнил, какой квартира профессора была до войны, когда здесь хозяйничала Лидия Ивановна. С ее преждевременным уходом жилище как-то сразу поблекло и обветшало, как будто у него забрали душу. Сейчас он видел перед собой лишь осколки того прежнего великолепия, каковое его встречало здесь до войны. Громоздкий дубовый лакированный шкаф, стоявший в самом углу комнаты, теперь выглядел архаичным и некрасивым. Хрустальная люстра, некогда несомненное украшение просторного зала, потускнела и посматривала на сотрудников милиции как-то мутно, весьма неприветливо.

Квартира была ограблена. Бережной понял это, едва перешагнув порог. В этом жилище он помнил каждую вещь. Все они годами находились на одном и том же месте: книги с цветными корешками, аккуратным рядком стоявшие на полках, фарфоровые статуэтки в шкафу со стеклянными дверцами.

Сейчас большинство вещей, которые он наблюдал прежде, исчезло. Например, пропала экзотическая маска из черного дерева, висевшая на стене у окна. По заверениям Федора Евграфовича, она обладала магическими свойствами, и получил он ее в качестве подарка во время экспедиции в Южную Африку от одного из тамошних вождей. Из шкафа грабители унесли фарфоровую посуду, а в шифоньере не стало одежды.

Майор с усиливающимся волнением прошел в смежную комнату и увидел профессора, лежащего на диване. Самое жуткое было в том, что Федор Евграфович был абсолютно голым. Его тощее длинное высохшее тело, перевернутое на бок, выглядело невероятно нескладным, даже каким-то ужасным на темно-коричневой коже старинного, еще дореволюционного дивана.

Выражение лица профессора было каким-то умиротворенным, каковое бывает у людей, тихо умерших во сне. На тощем теле со сморщенной кожей ни царапины, ни синяка, ничего такого, что могло бы указывать на насилие.

Обычно дома Федор Евграфович облачался в любимый темно-красный халат с драконами, вышитыми желтой шелковой нитью. Он привез его из Тибета. Халат тоже пропал: не обнаружился ни в шкафу, ни в комнатах, ни в ванной. Скорее всего, мародеры сняли его прямо с покойника. На запястье левой руки профессора отсутствовали швейцарские часы, с которыми он практически не расставался.

Возможно, Федор Евграфович умер от нервной болезни, подломленный нежданным уходом супруги и в переживаниях за судьбу сына. В военное время такое происходит нередко.

В квартиру вошли домушники. Они забрали все ценные вещи, каковых в квартире профессора было немало, сняли с него любимый халат и старенькие швейцарские часы, а потом, нагруженные баулами и сумками, ушли так же незаметно, как и проникли в дом.

Мародеры! По законам военного времени их следовало поставить к стенке!

Ефим Бережной с силой сжал ложку и глухо застонал.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросила Прасковья. – Рана беспокоит?

Пулю в плечо Бережной получил в прошлом году, во время перестрелки с бандитами, проникшими на территорию хлебных складов. Лечение прошло без осложнений, рана затянулась, но иногда давала о себе знать ноющей болью.

Бережной посмотрел на жену, не оставлявшую без внимания ни один его чих, улыбнулся и сказал:

– Не переживай. Со мной все в порядке. Суп очень вкусный. Может быть, добавки?

– Ой, я сейчас. – Прасковья быстро поднялась. – Суп и вправду удался. Знаешь, цены опять подросли. Теперь свинина на рынке стоит триста рублей. Это где же такое видано! А ты помнишь, сколько она стоила в январе сорок первого? – Половник бойко застучал по стенкам кастрюли.

– Что-то не припоминаю, – хмуро произнес Ефим, забирая у жены тарелку горячего супа.

– Двадцать девять рублей! Может, ты хочешь сметаны?

– И сметана есть? – удивленно протянул Бережной. – Что у нас сегодня за праздник?

– Праздника нет, просто сэкономила, вот и взяла баночку.

Прасковья аккуратно положила в суп ложку сметаны и тщательно размешала.

Ефим отметил, что сметана была густой и плотной. Именно таковой потчевала его бабка в далеком детстве, когда родители оставляли сына в деревне на целое лето. Интересное было время. Где теперь вся эта ребятня, с которой он был так дружен?

– Идет война, – сдержанно заметил Ефим. – Когда все это закончится, будет лучше.

Суп был наваристый, самый настоящий, с каплями желтого куриного жира на поверхности.

Жена присела рядом и с радостью наблюдала за тем, с каким удовольствием муж хлебал этот суп.

Воспоминания вновь вернули его к прошедшему дню. Бережной должен был написать Олегу о смерти отца, и это удручало его. Ефим не знал, как облегчить участь друга, не сомневался в том, что воевать ему теперь станет тяжелее.

Этой квартирой обход не закончился. В следующих двух домах обнаружились еще четыре, откуда была вывезена вся мебель вместе с ее содержимым. Остались лишь голые стены. Хозяевами этих квартир были руководители крупных производств, эвакуированных за Урал.

По случаям ограбления были заведены уголовные дела. Оставшееся рабочее время Бережной потратил на то, чтобы связаться с хозяевами квартир и в полной мере оценить ущерб, нанесенный грабителями.

По квартире Федора Евграфовича свидетелем выступил он сам, подробно описал пропавшие вещи. Список майор велел размножить, а украденное добро искать на всех московских рынках, где оно непременно должно было всплыть.

– Может, в Большой театр пойдем?

– А что там сегодня? – несколько рассеянно спросил Бережной.

– Опера «Ромео и Джульетта».

Телефонный звонок заставил Ефима Григорьевича прервать поздний ужин.

– Бережной у аппарата, – произнес он громко, понимая, что случилось нечто важное.

– Вот что, Ефим, – услышал майор голос начальника МУРа комиссара милиции третьего ранга Урусова. – Не хотелось бы сейчас тебя отрывать от семьи, знаю, что только что пришел, но сам понимаешь, работа у нас такая. На Ямской, дом номер девять, произошло убийство. Нужно немедленно выезжать! Оперативная группа уже там, ты ее возглавишь.

– Есть возглавить, товарищ комиссар милиции третьего ранга!

– Дело с самого начала видится непростым. Убит адвокат Серебряков.

– Серебряков Глеб Сергеевич? – уточнил Бережной.

– Он самый. Вот до чего дошло. Уголовники даже адвокатов не щадят. Так что будь готов к самым большим неожиданностям. Действуй!

– Выезжаю, товарищ комиссар третьего ранга! – Ефим положил трубку и сказал жене: – Звонил Урусов, нужно ехать. Было очень вкусно. Суп и в самом деле великолепный!

– Но ты же не доел. А потом я достала свиные ножки, приготовила холодец, думала, что ты попробуешь.

– Чего же ты раньше-то не сказала? – шутя посетовал Бережной. – Я